– Ну, – согласился Рауф. – Так чем ты еще не доволен?
– Все не так, – вздохнул Ланкастер, наливая себе еще рому. – Тут какой-то сложный конфликт. Знать бы, кто из персонала…
– Да кто – что? – едва не взорвался начштаба.
– Кто есть кто… и еще: этот дивизион усиления. Все, опять-таки, логично: развернут противодесантный дивизион, так положено. То есть раньше не было положено, а теперь вот решили привести ситуацию к штатному расписанию. Все не так! – заорал генерал и врезал кулаком по столешнице. – Это пусть они Моне Чечелю глазки замазывают – а мне не надо! Какой д-дурак будет гнать на базу присутствия отдельный дивизион, укомплектованный сплошными ветеранами, да по штатам военного времени, да вооруженный новейшей техникой! Это когда на старых мирах не хватает «стреляющих» операторов, а системы через раз довоенные. Командир, конечно, ничего не знает. Он – что? – он песик. У него послужной список сияет, как Скала Славы. Ему скажут: служи – он служит. Велят блох вычесывать, так вылижет. Скажут «фас» – будет стрелять… что с такого возьмешь? Он не фигура… а мы? А если один «господин икс» ставит сюда нас, а другой – «игрек», кидает дивизион. Я, дескать, тоже не с дуба падал! Это – что? Это тоже инвестиции. Скрытые, Раф, скрытые… чем все это закончится?
– Повышением. Тебе-то что? Ты один черт в науку вернешься. Дадут еще один крест в погон, станешь начальником кафедры…
– Если бы. Ох, и не хочешь же ты думать, Раф… все, вон с глаз моих долой. Послезавтра – оперативные планы по наведению порядка. И учти – научники могут сорваться в экспедицию, когда им в голову стукнет. Ты не забывай, не мы тут хозяева.
«И не заставишь, – мрачно вздохнул Ланкастер. – Вот не заставишь его думать, хоть плачь. Зачем ему, собственно? Его дело – оперативные планы составлять, что он всю дорогу и делал. А мне – н-да, со мной дело похуже. И все-таки, кому ж это я так сильно понадобился?»
1.
Он поглядел на хронометр: по логике, рабочий день у научников закончился, сейчас они собираются в клубе-казино. Что ж, пора. Хотя кто вообще знает, каков у них этот самый рабочий день? Накинув на плечи куртку – снаружи уже холодало, – Виктор вышел из кабинета.
По совести говоря, вид типового штабного барака осточертел ему много лет назад. Мечталось об уютных корпусах какого-нибудь старого военного университета, меж которых бесшумные жуки-уборщики неутомимо посыпают песком вдоль чисто выметенных дорожек, а после утреннего развода можно спокойно шествовать в полутемный кабинет, свалив первые лекции на молодого коллегу. Совсем, кажется, недавно, и сам он был молодым доктором, сочетающим преподавание с наукой, но… о небо, как давно все это было! Война казалась теперь вечностью, а чужое небо, которому уже не удивляешься – не судьбой даже, а, – данностью. Словно так было всегда.
