Однажды он приснился ей в комнате – наверное, в родительском доме. Марина видела все так ясно, как будто сама сидела рядом с ним. Письменный стол с изрезанной перочинным ножичком столешницей, глобус, большие песочные часы, которые Женя то и дело переворачивал во время разговора. Он был не один – рядом с ним сидела Наталья Андреевна, Наташа Спешнева, и Марине хотелось плакать, когда она видела, какое мгновенное торжество мелькает в ее красивых темных глазах…
Но даже после этих снов надо было вставать и ехать на Кутузовский, в студию госпожи Иветты. Марина больше не принимала людей на Полярной. Иветта прекратила это сразу после того, как во время первого своего приема на Кутузовском Марина нашла пропавшие из сейфа документы.
– Хватит, дорогая, – сказала она. – Незачем тебе тратить силы на глупых баб, с твоими-то способностями. Я все равно собиралась закрывать эту келью медведковскую. Сколько можно!
Иветта смотрела на нее как будто бы насмешливо, но в глазах ее мелькала настороженность. Марина открыла было рот, чтобы сказать наконец, что хочет прекратить не только медведковские приемы, но и вообще все, но что-то не позволило ей произнести ни слова. Ей показалось, будто губы у нее онемели… Иветта продолжала внимательно смотреть на нее, потом удовлетворенно улыбнулась.
– Ну вот и прекрасно, – сказала она. – Я рада, что ты познакомишься со многими интересными и влиятельными людьми. И знаешь, – синие глаза ее стали шире и как будто темнее, – скоро ты сама поймешь, что такое настоящее влияние…
Марина сидела у стола в магической студии и остановившимся взглядом смотрела на сапфирового цвета пирамиду, стоявшую перед нею. Первый посетитель почему-то опаздывал, и она рада была этому. Утро сегодня было пасмурным, и настроение таким же, как это утро.
– Вы одна, Марина? – услышала она вдруг и даже вздрогнула от неожиданности.
В студию заглянул Глеб. На правах своего человека в доме госпожи Иветты он заходил сюда часто. Марина и сама не знала, рада ли она его посещениям, хочется ли ей видеть его. Впрочем, так она относилась ко многим людям, с которыми мимоходом сводила ее жизнь: когда они были рядом, она чувствовала к ним расположение, но их уход не вызывал у нее ни сожаления, ни желания их удержать.
После смерти отца и бабушки Женя был единственным человеком, которого ей хотелось удержать в своей жизни. И это ей не удалось…
– Скучаете, Мариночка? – спросил Глеб, входя в студию. – Иветта просила передать, первого посетителя сегодня не будет, он звонил. Так что целый час у нас в распоряжении!
