Но он уже не мог больше произнести ни слова. То, что происходило с ним, было сильнее его воли – было уже поздно для воли…
Аля лежала рядом с Ильей, прижавшись к его боку. Бедра ее еще вздрагивали – то ли от боли, то ли от воспоминания о том, как хорошо было всему ее телу, пока его не разорвала эта боль. Рука Ильи лежала у нее под плечами, и по неподвижности его руки Аля чувствовала, каким внутренним напряжением он охвачен.
Наконец он прервал молчание.
– Алечка… – произнес Илья, по-прежнему не глядя на нее. – Алечка, почему же ты мне не сказала?.. Ты представляешь, каким скотом я себя чувствую? Ведь я и предположить не мог…
Аля почувствовала, что сейчас расплачется.
Его рука освободилась из-под ее плеч, Илья перевернулся на бок и всмотрелся в Алино лицо.
– Хорош я был!.. – сказал он, отводя глаза. – Устроил себе танец семи покрывал! Но я же в самом деле не знал…
Услышав про танец семи покрывал, Аля улыбнулась – почти сквозь слезы.
– Чего же мне теперь потребовать? – спросила она. – Чью голову?
Кажется, Илья удивился, что она поняла его слова и вспомнила про Саломею, которая потребовала голову Иоанна Крестителя за семь покрывал, которые сбросила с себя в танце. Во всяком случае, Алин вопрос разрядил напряжение. Илья улыбнулся.
– Чью хочешь! – сказал он. – Мою – хочешь?
В доказательство своих слов он положил голову Але на грудь и замер, как будто прислушивался к биению ее сердца. Она вдыхала пленительный, дурманящий запах его волос.
Вдруг Аля почувствовала, что по ее коленям текут теплые, липкие капли. Она приподняла голову, увидела розоватые потеки на своих ногах – и тут же вспыхнула, сжалась от смущения.
«И все покрывало, наверное… – подумала она. – Как же ему должно быть противно, он ведь прямо вниз смотрит!..»
Наверное, Илья почувствовал, как напряглось ее тело, и действительно посмотрел вниз, на ее ноги.
– Ну что ты! – сказал он, словно подслушав ее мысли. – Все нормально, не стесняйся! Девочка ты моя…
Он опустил ноги на пол, встал во весь рост. Забыв о своем смущении, Аля залюбовалась его тяжеловато-стройным телом. Каждым волоском оно светилось в сумерках комнаты – усы, борода, широкая грудь, прямые, не уже талии, бедра…
Илья подсунул руки Але под спину, под колени и легко приподнял ее над тахтой.
– Легкая, как стрела, – прошептал он, целуя ее в губы.
От его мягких усов исходил тот же дурманящий запах, что от всего его тела; она закрыла глаза.
Не открывая глаз, покачиваясь в его объятиях, Аля поняла, что он принес ее в ванную. Вода ударила звонкой струей, потом тихо зашелестел душ. Илья поставил ее в ванну, и она нехотя разомкнула руки, обнимавшие его за шею.
