– Оставайтесь тут, и не высовываться, понятно? Самохина, ты тут тоже не теряйся, проследи чтобы паренька этого вылечили… Без разговоров! – почти криком тут же добавил, не хватало еще со своим комиссаром спорить при бойцах. – Раздвигин, отстанешь, ждать не буду.
Он выскакал перед линейкой людей, коней и сдержанной, послушной силы, которая только и ждала, когда приказ приведет их в стремительную, боевую мощь.
– Взвод! За мной, рысью. Оружие на изготовку.
Они выкатили на темную улицу так уверенно, словно и не могло быть иначе, словно бы Рыжов всегда командовал этими людьми. А он-то почти с благодарностью думал, что это и есть его место, его роль в этом мире… От которой он так неосмотрительно вынужден был, по приказу начальников из Москвы, отказаться.
Рядышком скакал Раздвигин, не выдерживая строя, а сам по себе, и кажется, это тоже было, в каком-то смысле, правильно.
– Куда мы теперь?
– К отцу Виктору, – повернулся к нему Рыжов, хотя говорил негромко. – Не уверен, но кажется, он что-то может посоветовать.
– Я думал, ты знаешь… – оказалось, инженер был разочарован, он полагал, что Рыжов принял на себя командование, все просчитав заранее.
Его тоже следовало убедить. Рыжов подвел своего коня как можно ближе к нему.
– Я ведь заметил, еще когда присматривался к этому командиру, к Коляднику, то есть…
– Не понимаю.
– Он с этили ребятами с февраля, три месяца. На войне, это очень долго, а они его сторонятся. Да я со своими орлами и спал вместе, и ел из одного котелка, командир ведь никогда один не остается… Командиру или верят, или не верят, а этого… боялись. Хотя и слушались. Как думаешь, почему?
Не очень вразумительно у него вышло, решил Рыжов, но пока сойдет. Может, инженеру этого хватит на час-другой. Остальное будет потом, сейчас главное – действовать. Или в нем играет привычка к действию, его бывшие навыки командира эскадрона, разведчика, солдата?.. Нет, пожалуй, все так и должно быть, другого ничего уже не осталось.
Они подрысили к церковному двору, и Рыжов поднял руку, останавливая взвод. Церковь выглядела… странно. Ворота на двор, несмотря на поздний час, были распахнуты, из отрытой же церкви лился слабый, но такой видимый в ночи свет.
– Стой! Пять человек, за мной.
Рыжов спешился, бойцы оказались рядом, только не пятеро, как он приказал, а больше, чуть ли не половина. В храм вошли не перекрестившись, Рыжов только шапку снял. И уже вблизи, когда входили, понял, что ему показалась странным – одна створка церковной двери болталась на нижней петле, вторая вовсе валялась, сбитая какой-то неимоверной силой, а ведь это были крепкие двери.
