Леса вокруг стояли низкорослые, и хотя привык Рыжов к степным полосам кустов, все-равно они казались ему невзрачными. И чрезмерно плотными, наверное, из-за листьев. Он-то думал, когда на север ходил с отцом из своего Павлодара, что лес всегда бывает из сосны или лиственницы, в крайнем случае, кедровым… А тут вон как оказалось.
И это было, пожалуй, плохо. Каждый поворот дороги был закрыт, не видно же было и на сотню шагов. Конечно, впереди шел пикет из трех человек, но все-равно… Внезапно около него оказался Колядник.
– Слушай, Рыжов, может ты пока поведешь полусотню, а? Ты же справишься, я знаю. – Он приструнил своего коня, который вдруг вздумал играть, уваливая боком то в одну сторону, то в другую. – А я с десятком бойцов заехать бы в Нехватку?
– Что за Нехватка?.. Зачем тебе в Нехватку?
– Да так… Есть одна идея. Живет там некто дед Ратуй, про него многое говорят. Не знаю почему, но он какой-то непонятный. Я бы его «трясанул» и все разом выяснил.
– А что в нем непонятного? – спросил Рыжов.
– Да говорят, он куда-то ездит, возит мануфактуру… И вот в чем моя идея, может, он от Пересыпы ее торгует? Тогда он должен знать, где этот новый атаман базируется.
– Никуда вы не поедете, товарищ Колядник, – встряла в разговор Самохина. Она-то ехала в своей телеге шагах в десяти от них, и звонкий, ясный голос командира чона расслышала до последнего слова. – У нас, а теперь и у вас, другое задание.
– Да знаю я, просто подумал, что попутно можно… Тут же до Урюпинска всего-то верст пятнадцать осталось, вы на раз туда домахнете.
– Нет, Колядник, – вздохнул Рыжов, взглянув на комиссаршу. – Командуй своими людьми сам. И комиссар Самохина права, сначала нужно сделать наше дело… – Он посмотрел на нахмурившегося Колядника, и втайне пожалел его. – Не расстраивайся, может, это всего на пару дней.
– Нет, думаю, парой дней не обойдется.
И Колядник ускакал в голову колоны, чтобы там унять поднявшуюся обиду. А обижаться, в общем-то, было на что. Не следовало Самохиной, пусть она и комиссар, так-то разговаривать с командиром в присутствии бойцов. От этого не только дисциплина страдает, от этого еще и напряженность в людях получается. Когда уже темнеть стало, к Рыжову подъехал Раздвигин.
– Странно мы идем, вы не заметили? – спросил он. – Всего-то пару деревь проехали.
– Правильно мы идем, я бы тоже так эскадрон вел, – отозвался Рыжов, он слегка задремал в седле, и вот от этого вопроса проснулся. – Лишние глаза нам ни к чему, война тут, кажется, нешуточная идет. – Он подумал и добавил: – Что меня больше беспокоит – как Самохина с Колядником разговаривает.
