А вот Ростик почему-то скучал. Все это было ему не очень интересно. Оказалось, что ему были важны не сами испытания, и даже не зеркала, получаемые тут, в Одессе, как бы заново, а та расстановка сил, которая возникала в иерархии Боловска после того, как человечество научилось эти зеркала производить. Оказалось, его интересовала, если так можно сказать, политическая ситуация, возникшая с этим прорывом людей к энергии.
И не сама по себе, не в связи с его карьерой, а по отношению к тем трудностям, которые подстерегали человечество после этого успеха. Ведь в Полдневье не бывает так, чтобы успех тут же не вызвал какие-то сложности… Хотя его позиция в этой расстановке тоже была интересной, пусть даже и… платонически. Ведь дураку было ясно, что никакого выигрыша он-то как раз от всей этой затеи не получил. Скорее, наоборот, его отношения с людьми, действительно принимающими решения, непонятным образом только ухудшились. Доказательством тому было и поведение Сапарова, и то, как его выслали в Одессу.
И почему так было, почему еще вчера совершенно бессмысленные, с его точки зрения, дрязги и интриги, бушующие в Белом доме, стали настолько существенными – он не знал. Но что-то чувствовал, хотя еще и не мог объяснить, что это такое. И к чему может привести. И даже так – сможет ли он это как следует понять и осознать. Но он знал точно – он будет пытаться.
Неожиданно выяснилось, что воскресенья в Одессе свято соблюдаются и поныне. А потому можно не торопиться, пить душистый травяной чай в столовой, купаться и даже играть с детьми, правда, чужими, потому что свой остался в Боловске. Ростик посмотрел на забытую, но такую знакомую стену воды за окном и решил, что лучше всего ему жить тут – у моря, в колонии, которая испокон веков всюду от метрополии, то есть от Боловска, отличалась в лучшую сторону ленью и спокойствием. И Ромке было бы здоровее тут, а не в шумном, издерганном и неспокойном городе.
Стол он занял в гордом одиночестве тот же самый, за которым привык завтракать и ужинать еще два года назад. А вот комната его оказалась занята, но ему предложили на втором этаже другую, больше размерами и аккуратнее обставленную. И с видом на город. Жаль, море виднелось из нее лишь самым краешком, но в последнее время Рост на многое и не претендовал. Он вообще думал, что улетит отсюда через пару часов, а задержался вот уже почти на неделю.
В Одессе ничего не изменилось. Те же стены, та же гавань, в которой не было решетки между двумя опорными башнями. То же море, те же дома. Вот только стряпуха в главном общежитии сменилась и слишком много появилось новых людей. Помнится, в прежние времена тут ощущалась опасность, то ли из-за Фоп-фолла, то ли по другой, еще не выясненной причине… А сейчас – нет. Сейчас все стало наоборот.
