– Есть, командир, связь установлена, – доложил Михайлов.
Но Ростик уже и сам увидел дальний, но четкий блеск зеркала в районе Перевала. Он собрался с духом и начал диктовать:
– Докладываю. – Михайлов послушно и быстро, как на пишущей машинке, застрекотал подвижными жалюзи. Ростик мельком подумал – рассказать кому-то, что это они с Квадратным впервые опробовали этот способ связи тут, в Полдневье, так никто и не поверит. – Ввиду применения противником оружия, от которого не существует защиты, решил эвакуировать гарнизон. Точка. Прошу оказать поддержку с воздуха, так как наверняка буду атакован противником численностью более пяти тысяч бойцов. Точка. Также прошу выслать машины для эвакуации раненых, детей и беременных женщин. Точка. Прошу поддержать огнем на последнем этапе марша и принять выходящий из окружения гарнизон. Точка. Как поняли?
– Поняли хорошо, – отозвался Михайлов, и не мог не отозваться с той фамильярностью, которая иногда появляется между командирами и связистами. – Классный телеграфист у них там сидит… Поддержку окажем, гравилеты придут только под вечер. Может быть, будет только один. Не оставляйте оружия противнику, если возможно, используйте его до истощения боеприпасов.
– Это кто же такой умный там считает, что я не знаю, что делать с боеприпасами? – спросил вполголоса Рост.
– Передавать, товарищ командир? – спросил Михайлов.
– Передавай вот что… И впредь без «товарища», понял? – Рост подумал. – Движение начну завтра утром, возможно, без предварительного подтверждения. Большая благодарность неизвестному советчику про боеприпасы – иначе как бы мы догадались?
– У меня нет вопросительного знака в таблице, – шепотом сказал Михайлов.
– Ну так напиши без вопросительного. Все. Конец связи.
Но стоило Ростику повернуться, как он чуть не налетел на Каратаева. Тот стоял и, щурясь, смотрел на дальние ответные блески.
– А может, все-таки не торопиться? – спросил он задумчиво. – Ну, положили они что-то к воротам, но мы залили ворота наглухо – чем теперь-то они смогут нам повредить?
– Умел бы – помолился, чтобы хоть до утра досидеть, – немедленно отозвался Ростик. – Как бы нам ночью не пришлось драпать.
И решил обращаться к этому человеку тоже на «ты». Особенно при подчиненных.
– Я не понимаю… – начал было Каратаев.
– Командир, – донеслось откуда-то снизу. И к нему из темного квадрата, ведущего в крепость, поднялась фельдшер. Она дышала, словно за ней гнались. Увидев Ростика, она поморгала и тут же стала говорить в своей обычной, напористой манере. – У меня один из солдатиков умер. Неизвестно от чего.
