С этими словами она отправилась к калитке впускать триффидов в дом.
Они вошли, осторожно склоняя голову перед слишком низкой для них притолокой, и Ростик снова, с непонятным, невесть откуда бравшимся раздражением подумал, что парадную дверь следовало делать и шире, и выше – подходящей и для зеленых, и для людей новой комплекции, вроде Коромысла, и для бакумуров. Жаль, что не подумал об этом вовремя, может, когда-нибудь потом переделает?
Расшаркивания и традиционные с зелеными поклоны много времени не заняли. Потом триффидов провели в гостиную, где они и расположились за большим столом, низковатым для них, но все-таки вполне достойным. Потом Ростик показал им Любаню, которая наконец-то вышла из спальни, и попросил ее приготовить чай. На помощь ей отправилась и мама, похоже, обязанности хозяйки она не собиралась передоверять никому на свете.
Посидев молча с минутку даже после того, как подали чай, один из триффидов вдруг выволок большую деревянную дощечку, покрытую вполне земным пластилином, и два стила. Раздвинув чашки и вазочки с вареньем на меду и самодельным печеньем, он выложил ее посередине и решительно двинул к Ростику.
Более определенное предложение рассказать, поделиться свежими новостями Ростику редко доводилось видеть. И тогда, хотя он сам не очень понимал, что и как в действительности на Бумажном холме произошло, он взял в руки стил и начал рисовать.
Сначала привычно прочертил береговую линию залива, обозначил Боловск, Чужой город, прочертил Цветную реку и потом указал Бумажный холм. Вот его следовало сделать подробнее, этой дощечки уже не хватало, поэтому Ростик не стал загромождать ее деталями, а попросту сходил за своей восковой дощечкой, которая хранилась за его письменным столом. Вернее, столом, за которым отец мастерил свои хитрые приборы и рации, хотя… Все правильно, теперь это был Ростиков стол.
Вернувшись в большую комнату, он нарисовал бегимлеси, обозначил квадратом десять на десять точек основную единицу измерения и линиями от изображения пернатого показал численность их армии. Потом показал ее расположение.
Численность людей Ростик тоже показал, но только провел между ними густую, в несколько линий полосу поперек всей доски. По одну сторону оказалось сто двадцать душ, по другую все остальные. С этой же, остальной стороны он нарисовал могилу, трупы, крест над холмиком и себя – стреляющим в воздух в знак последнего салюта.
– А я и не знала, что потери так велики, – вдруг произнесла сзади мама. Оказалось, она смотрела вместе с зеленокожими, как и Любаня. Только им нужно было смотреть прямо, а не как угодно, чтобы понять рисунок, вот они и зашли незаметно ему за плечи.
