Примечание: показное нежелание править ничего не меняет.
Еще одно примечание: нежелание править – не главное требование, однако необходимое.
Короче говоря: жизнь может быть истинной стервой.
Карл Куллинан
Ну и сволочь же ты, барон, думал Карл Куллинан, по-пластунски подбираясь к замку сквозь высокую траву.
Если барон Арондэль вознамерился поднять мятеж против своего князя и императора, ему стоило бы заставить своих проклятых вилланов выкосить проклятую траву на проклятом лугу, чтобы проклятый князь и император не смог втихую подобраться к нему – и тем принудить оного проклятого князя и императора либо выступить более открыто, либо изобрести что-нибудь похитрее, чем ползание на карачках по проклятой траве.
На миг остановившись, Карл привстал на колени и почесал культи пальцев на левой руке. После всех этих лет он приноровился управляться только большим и указательным пальцами и редко жалел о трех других, но…
«Кстати, ты орудуешь семью много лучше, чем все, кого я знаю».
… но трава заставляла культи зудеть.
Барон, ты заплатишь за мои зудящие культи.
Это было справедливо. В том, что Карл потерял пальцы, Арондэль виноват не был; в том, что его культи зудели, – был.
«Славно, славно, – саркастически ухмыльнулись у него в голове, – размышляем, какой пакостник барон Арондэль и насколько лучше было бы просто зайти к нему в замок. Ясное дело: куда приятней думать, что бы ты сделал, чем о том, что ты делаешь. Почему бы не подумать о том, как там с обучением Джейсона в Приюте?»
«Эллегон…»
«Куда удобней размышлять о полной неспособности Джейсона к делению больших чисел, чем тревожиться, не собирается ли враг выпустить тебе кишки».
«Сарказм тебе не идет».
«А глупость не идет никому. Знаешь, как называют детей глупых солдат?»
«Ладно, сдаюсь. И как же?»
«Сиротами».
Справа от Карла цепочкой растянулись генерал Гаравар и шестеро солдат; все они старательно делали вид, что не слышат мысленного голоса Эллегона.
Впрочем, одно исключение было. Тихое насмешливое фырканье, расслышать которое можно было, только находясь рядом.
«Тэннети считает, я прав, как всегда – кстати сказать».
– Тихо – все вы! Пора заняться делом.
– Ваше величество, – прошептал Гаравар, – повторяю еще раз: императоры подобными делами не занимаются.
– Я – велел – молчать. Не хочу привлекать внимания. – Пока что.
Гаравар был солдатом старой Бимской школы, где верность почиталась превыше повиновения.
И все же, когда Карл зыркнул на открывшего было снова рот генерала, тот промолчал.
