Капитан умел воевать. Ведь он был очень «стар», этот капитан. По возрасту своему ему давно уже пора было примерять подполковничьи погоны. В далеком 84-м он закончил училище. По выпуску отвоевал два года в Афгане, потом служил в Прибалтике, там же попал под следствие как «гэкачепист» и «враг литовской демократии». Наверное, это клеймо и поставило крест на карьере капитана. Выше комбата он так и не пошел. С кем он поругался из своих начальников, так и осталось для меня загадкой, но только все представления на майора из округа возвращались с завидным постоянством без удовлетворения. А «старый» капитан тянул свою лямку, успев за это время побывать в Приднестровье, Абхазии и Таджикистане. Дивизия, в которой он служил, считалась «миротворческой», поэтому сидеть на месте ему не приходилось.
Может быть потому, что жил капитан одиноко, без семьи, которая, как и у тысяч других таких же капитанов, растерялась где-то на ухабах нынешнего лихолетья и безвременья. Рос где-то в Гомеле его сын. А сам капитан, тридцати трех лет от роду, во второй уже раз водил по Чечне свою разведроту…
И вот теперь Петрович привез горькую весть о его смерти.
…Мы пили из стальных бледно-зеленых «стопок» — бывших предохранительных колпаков на взрывателях минометных мин. На каждом колпаке армейские умельцы вырезали надпись: «Орехово» — место, где мы впервые познакомились с капитаном. Эти «стопки» были его подарком на память. Теперь мы разливали по ним водку, поминая капитана. Между стопками на столе лежала тонкая пачка замусоленных листов. Вперемешку: тетрадные, бухгалтерские формы, чистые изнанки военных рапортов. Это были письма капитана. Из-за них Петрович и приехал в Москву из своей Вологды, где проводил отпуск.
Письма эти Петрович не передал адресату. Почему — не объяснил. А привез их мне, не зная, что с ними делать дальше.
— Эх, какой человек был капитан! — тяжело вздохнул Петрович. — Замечательной души был человек.
И вновь забулькала водка, разливаясь по «стопкам».
* * *
Привет, Рыжик!
Прошла уже целая вечность после твоего суетливого, полубезумного побега… Впрочем, о чем это я? Скорее начать надо с того, что вообще не думал, что когда-то буду еще писать тебе. А вот, видишь, как выходит. Странная штука жизнь…
Итак, второй раз я здесь, в Чечне. Ровно год прошел после предыдущей командировки. Тогда уезжал — заканчивали брать Грозный. Шли на Гудермес. Все было на колесах, все было временно. Теперь все иначе. Воюем в горах, а под Грозным теперь — «база». Целый город выкопали в черноземе. Палатки, землянки, «колючки», траншеи, склады, автопарки. Все в земле, все — под землей. Каждый «квартал» — это полк или дивизия. Между «кварталами» — свои улицы. «Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную». Помнишь? Здесь почти так же, но со своей спецификой — пройдешь по Штабной, свернешь на Дзержинскую (дивизия имени Дзержинского), потом по Госпитальной и за Хлебозаводской на Спецназовскую, к нам.
