— Я этого не знаю, — поднялась Коврова, в ее светлых глазах было удивление, смешанное с некоторой долей негодования. Кажется, этот самоуверенный тип не понимает, как сложно было достать подобные документы. — И не думаю, что мне может кто-то сообщить эти данные. Они слишком секретны.
— Значит, мне придется сегодня работать с Зиновием Михайловичем, — вздохнул Дронго.
— Значит, так, — Подтвердила Коврова, направляясь к двери.
Он выждал три секунды, пока она сделала три шага, и громко сказал:
— Жаль.
Она все-таки обернулась. В глазах по-прежнему было удивление, но на этот раз без примеси негодования.
— Что вы сказали?
— Я сказал — жаль. Мне было бы приятнее работать с вами. Вы гораздо более разговорчивы, чем компьютеры Зиновия Михайловича.
Она все-таки улыбнулась.
— Я принимаю это как комплимент, — сказала Коврова и вышла.
Дронго прошел в другую комнату, где сидел в окружении своих «любимых игрушек» Зиновий Михайлович.
— Сегодня нам с вами придется много поработать, — сказал Дронго.
— Уже догадался, — мрачно ответил его собеседник. — Ушла эта баба?
— Кажется, вы ее не любите? — улыбнулся Дронго.
— А почему я ее должен любить? — огрызнулся Зиновий Михайлович. — Типичная стерва. Уверенная в себе сучка. Такие и замуж не выходят, и не рожают из-за карьеры.
— Браво, мой дорогой! — захохотал Дронго. — Вы еще и женоненавистник. Я так и думал. Хороший специалист не может делить свою любовь между машинами и женщиной. Или то, или другое. Я прав? По-моему, в последний раз вы встречались с женщинами в эпоху развитого коммунизма.
— Идите вы к черту! — посоветовал Зиновий Михайлович, обидевшись. Он действительно давно не встречался с женщинами.
— Все! — поднял руки Дронго. — Беру свои слова обратно. Не обижайтесь. Вы — Дон Жуан, вы — Казанова, вы — подлинный обольститель женских сердец. Вас устраивает такой вариант?
— Вы будете работать? — спросил вконец рассвирепевший Зиновий Михайлович. Почему-то сравнение с Дон Жуаном его особенно обидело. В его представлении слово «дон» было каким-то неприличным, словно заранее извещающим о несерьезности обладателя подобного имени.
— Молчу, — сдерживая улыбку, сказал Дронго, — но все-таки не нужно так серьезно о женщине. И так скучно. Она принесла много полезного. Но, к сожалению, не все, что мне было нужно.
— Поэтому вы сказали, что она более болтлива, чем мои компьютеры? — желчно уточнил Зиновий Михайлович.
— Ах, вы еще и подслушивали?
— Нет, — покраснел Зиновий Михайлович, — я просто услышал. Вы всегда так громко говорите, что нельзя не услышать. Почему вы всегда так кричите?
