— Я? — растерялась женщина. — Я не знаю… Я не знаю…
— Вы ведь с ней работали в одном институте, как я понял, даже иногда общались.
— Она была хорошая женщина, — медленно и мучительно подбирая слова, произнесла Раиса Асафовна, — только немного необязательная, веселая…
— Это все, что вы можете сказать?
— Все. Я ее не так хорошо знала.
— Спасибо, — поблагодарил Дронго, — до свидания.
Сулахметова как-то неопределенно кивнула и пошла в свою комнату. Дронго и Михаил Михайлович вошли в кабину лифта, чтобы подняться на четвертый этаж.
— Уже шестой час, — заметил Сыркин, посмотрев на часы.
— Поздно, — согласился Дронго.
— Хотите еще с кем-то поговорить?
— Если можно, с Носовым и этим… кажется, Фортаковым из отдела Фирсовой.
— Я их позову ко мне в кабинет, — кивнул Сыркин, — и заодно попрошу принести нам бутерброды из столовой, вы у нас сегодня целый день и даже чаю не выпили.
— Ничего. Потом поем.
Выходя из кабины лифта, они увидели идущего им навстречу Сергея Алексеевича. Тот замедлил шаг.
— Как у вас дела? — спросил он, обмениваясь рукопожатием с обоими.
— Трудно, — честно признался Дронго, — пока все идет трудно.
— А мне сказали, что все уже выяснено. Павел .признался, — несколько смутился Архипов.
— Кто вам сказал?
— Левитин. Он даже позвонил в академию, вызвал меня к телефону.
— Он ошибся, — устало ответил Дронго, — парень решил сознаться лишь для того, чтобы; вырваться из многоместной камеры, где над ним наверняка издевались. Его ведь считают почти сексуальным маньяком.
— Да, это отвратительно. И если он не виноват, то отвратительно вдвойне.
— Я думаю, что он не виноват. Просто вошел, увидел убитую, вспомнил про свою судимость и сбежал. Испугался. Днем звонил следователь. Ваш бывший охранник пытался покончить жизнь самоубийством.
— Какая дикость, — вздохнул Архипов, — я позвоню генеральному прокурору. Этого нельзя так оставлять.
— Они уже поняли свою ошибку.
— Я все равно позвоню, — горячился Архипов, — у меня же стоит на столе эта чертова «вертушка».
— Не нужно звонить, — попросил Дронго, — парню ваш звонок все равно не поможет. Им нужны факты и доказательства. А отпустить сейчас Мовчана из тюрьмы не сможет даже генеральный прокурор. Слишком тяжелые улики против него.
Архипов удивленно посмотрел на него.
— Никогда не видел вас таким. меланхоличным.
— Пытаюсь понять действия убийцы. До сих пор мне не совсем ясны мотивы…
— Вы все-таки надеетесь на успех?
— Безусловно, — он не успел договорить. Из своего кабинета вышли Елена Витальевна и еще несколько незнакомых Дронго мужчин.
