– Ну да, не сорвалась! Ты посмотри, – Алена безнадежным жестом ткнула в пол, залитый вином. – Конечно, она пила!
– Шурка клянется, что пила сама, а хозяйка уже два месяца как в рот не брала.
«Два месяца… Что-то я уже слышала недавно про два месяца. Что именно я слышала? Это что-то значит? Это важно? Не помню».
– Света, да какая сейчас разница, от чего именно она умерла? – с тоскливой досадой спросила Алена. – Почему ты мне позвонила, а не в милицию? Или ты им позвонила, но они еще не приехали?
Света опустила голову.
– Нет, я никому не звонила, кроме тебя, – пробормотала она.
– Да ты что?! – взвилась Алена. – А вдруг это убийство?!
– Все равно, – еще глуше пробурчала Света. Теперь Алена едва разбирала слова. – Сначала я должна найти…
– Что найти?! – Алена сорвалась на крик. – Что ты там бурчишь? Разучилась говорить по-человечески?!
Она едва сдерживалась, чтобы не схватить Свету за плечи и не начать трясти изо всех сил.
Конечно, Света была ни при чем. Но тяжесть минувших дней так вдруг накатила… Так вдруг вспомнился тот, сидящий в яме, и его нога с родимым пятном, похожим на жадную муху…
Алена зажала рот рукой и постаралась немедленно об этом забыть.
Ага, забудешь!
Света вдруг вскинула голову, и стало ясно, что она пыталась скрыть слезы. Правда, безуспешно.
– Она была… такая несчастная! И такая покорная! Мне ее было всегда страшно жаль, я чувствовала, что у нее в жизни что-то очень ужасное произошло, она и с мужем не просто так разошлась, а по какой-то чудовищной причине. Ведь этот развод ее сломал! Она как будто была придавлена страшным чувством вины… только за что, почему, я не могла понять, я не знала. Она никогда ничего не говорила, только однажды, чуть больше двух месяцев назад, когда я прокапывала… ей было очень плохо, ну очень… она сказала: «Светик, если я умру, ты сначала найди кассету! Найди кассету! Из-за нее вся моя жизнь сломалась, я хочу ему отомстить, понимаешь?» Я попыталась ее расспросить, но ей было так плохо, что она ничего больше не сказала. Не смогла, а может, просто не захотела. Но она так на меня смотрела, умоляюще, знаешь, это было как будто последнее желание приговоренного, ну, я и сказала, конечно: «Нонночка, слово даю, я сделаю все, что ты хочешь». Я это просто так сказала, чтобы она успокоилась, а сейчас… а теперь…
– Понятно, – мрачно кивнула Алена. – А теперь ты вспомнила это – и решила исполнить свой долг. Святое, блин, дело! Ну и как успехи? Нашла что-нибудь?
