– У тебя шляпа как у факельщиков, – со смехом дразнилась Таня, и самолюбивый Кузминский не обижался.
Да, Татьяна из него веревки вила. Как-то раз она задумала сыграть свадьбу своей куклы Мими и назначила женихом именно Кузминского. Лиза будет свахой, посаженым отцом станет Митрофан Поливанов, Митенька Головачев – священником. В женихи Митенька не годился.
– Он такой неуклюжий, квадратный, – пояснила Таня. – А женихи должны быть… знаете, они такие узкие, длинные… с легкой походкой… говорят по-французски…
Кузминский был именно такой – «узкий, длинный, с легкой походкой». Однако быть женихом Мими не хотел.
– Вот еще! Уговаривать его! – сердито закричала Таня. – Он должен венчаться, когда его просят!
Кузминский молчал, и Таня поняла, что обидела его.
«Что я сделала? Он такой самолюбивый! Я должна помириться с ним. Я кричала на него при всех и при всех должна мириться».
– Саша, – сказала она. – Ты же не захочешь расстроить нам все, ты ведь понимаешь, ты ведь знаешь, что я хочу сказать, – путалась она в словах, – я же прошу тебя, ты же согласен, да?
Кузминский повернулся к Тане, которая ласково заглядывала ему в глаза, с улыбкой поглядел на нее и молча кивнул. Ну разумеется, он ни в чем не мог ей отказать! Потому что был влюблен в нее, кажется, с самого детства и всегда надеялся на то, что она когда-нибудь станет его женой. Ни о ком другом он и думать не мог, именно поэтому его так рассердила эта шуточная свадьба с куклой. Когда дошло дело до поцелуя с «невестой», он опять заартачился:
– Нет, я такого урода не поцелую!
Все засмеялись.
– Нет, ты должен, – сказала Таня, держа перед ним куклу.
– Не могу, – с мученическим выражением повторил он.
– Мама́! – плаксиво закричала Таня.
– Таня ночь спать не будет, что ты делаешь, Саша, – сказала, смеясь, мать.
Кузминский сделал гримасу и, приблизясь лицом к кукле, громко чмокнул губами воздух.
Таня, впрочем, не отстала от него с этим поцелуем. Как-то раз поздно вечером они вдвоем пошли в спальню за накидкой Любови Александровны. На кровати сидела бедная Мими. Таня опять начала твердить Саше:
– Поцелуй ее.
И даже обвила куклиными руками шею Кузминского.
– Ну, целуй ее!
Вместо этого он поцеловал Таню…
Потом воцарилось неловкое молчание. Наконец Кузминский сказал:
– Через четыре года я кончаю училище, и тогда…
– Мы женимся? – перебила Таня.
– Да, но теперь «этого» делать не надо.
– Мне будет тогда 17, – сказала Таня. – А тебе 20. Так, наверное?
– Да, наверное!
