Да… а она-то думала, будто ее ошалело-самозабвенный бой за спасение жизни Максима что-то изменил в их отношениях. Стоило только вспомнить, какой ужас скручивал ее нервы, когда она увидела его с перетянутым горлом, почти без сознания! Это еще счастье, что никто из «Робин Гудов» не вздумал играть в героев, потому что при малейшей попытке сопротивления Кира стреляла бы не в землю, не в блескучую пряжку – она стреляла бы в людей!
Без всяких колебаний. Лишь бы спасти Максима…
Это открытие потрясло ее едва ли не больше, чем только что разыгравшиеся боевые действия. И еще одно открытие: если б кончились патроны, она ударилась бы в глупую, безнадежную рукопашную. А имей шанс спастись бегством, не бросилась бы бежать. Не смогла бы, пока он…
«Не надо, господи! – взмолилась Кира. – Только не это! Он женат и вообще… нужна я ему… такая!»
«Какая? – ехидно хохотнул кто-то на небесах. – Ты имеешь в виду подробности своей нелегкой биографии?»
Совсем уж затрепала, чуть ли не до дыр затерла она слово «дура», а ничего другого не оставалось, как снова пришлепнуть себе на лоб это поношенное клеймо и удобно умостить на спинке переднего сиденья «макаров». Но тут Максим скосил на черный ствол глаза и усмехнулся:
– Не-а! Этот номер больше не проходит!
– Почему еще? – искренне изумилась Кира.
– А патронов в обойме только семь, – проинформировал Максим. – И выстрелов – ты и правда классно стреляешь! – тоже было семь, разве что у тебя есть запасная обойма.
Запасной обоймы не было, и Кира не смогла скрыть разочарования. Но тут же приободрилась:
– Ты не болтай зря. В случае чего я тебя очень чувствительно рукояткой приложу по затылку!
– Не-а! – снова мотнул головой Максим. – Не приложишь! Тебе ведь водила нужен, правда? Потому ты меня и спасала, да?
Показалось ей, или в глубине этих несусветных глаз, в омутах насмешливой зелени, мелькнуло что-то такое… этакое? У Киры мурашки по спине пошли, но тут же дорогая Аллочка мигнула из подсознания жгучим оком: «Все женатые мужчины…»
– Вот именно, – сухо озвучила эту аксиому Кира. – Ты мне нужен только как водитель!
И отвела глаза, чтобы не ловить поминутно в зеркальце его взгляд, не мучиться попусту, подобно пятнадцатилетней девчонке, у которой впервые дрогнуло сердце.
Дрогнуло, да. Впервые, да…
Впрочем, Максим смотрел теперь только на дорогу. Крутил баранку и уныло напевал на мотив бессмертного магомаевского шлягера:
По переулкам бродит лето,
Вихри снежные крутя,
То, как зверь, оно завоет,
