– Так вы что, намереваетесь оплатить дорогу, добывая брильянты из своего парика? – усмехнулся Максим. – Нет, дорогая Кира Чиароскуро, вы меня напрасно приняли за рвача. Я очень даже неплох, если поглубже заглянуть в душу. И она, бессмертная душа моя, сейчас настойчиво рекомендует мне не грабить вас, подобно татю с большой дороги, а довезти до Нижнего за те же деньги. В смысле за тот же «Ролекс». Цена его три тире пять тысяч баксов, правильно?
– Думаю, пять без всякого тире, – улыбнулась Кира.
– Ну, тем более я в выигрыше! – обрадовался Максим. – Ну что, едем?
Кира молчала. Она была несколько растрогана этой рукой помощи, которую опять простерла ей судьба после того, как подставила столько подножек. И не чувствовала почему-то никакой радости. Может быть, ей стало вдруг жаль часов? Конечно, было бы куда лучше, если бы Максим вернул «Ролекс» и сказал, что не нужно ему никакой платы, что он готов довезти ее до Нижнего и вообще куда угодно просто так, потому что…
«Дурочка ты, Кирочка! – вылезла из подсознания подружка Аллочка. – Потому что он навек отравлен этим поцелуем – или как там пишут в твоих любимых дамских романчиках?»
Да, именно так и пишут, дорогая Аллочка. Ты, как всегда, права, царство тебе небесное…
Итак, все дело в том, что Кире жаль «Ролекс».
– Отлично! – твердо сказала она, вскидывая голову и холодно глядя в невозможно-зеленые глаза Максима. – Только еще два пункта соглашения мне хотелось бы обсудить. Первое: вам придется взять меня на довольствие, потому что если я говорю – ни гроша, то так оно и есть. Разумеется, в Нижнем я вам немедленно верну деньги.
– Да ладно, – буркнул Максим. – Ну сколько вы там съедите, за три-то дня? Беру вас на полный пансион: питание войдет в стоимость проезда. А второе что за условие?
Кира поджала губы, отвернулась к окну и выдавила:
– Мне необходимо помыть голову… и вообще. Тут протекают какие-нибудь реки?
* * *
Эх, велико было искушение набить парик камнями и, связав вместе с сарафанишком в аккуратный тючок, закинуть в глубины озерные! Однако Кира поостереглась роскошествовать: все-таки она еще не дома. Кто знает, сколь далеко простерта длань ее незримого врага и на каких еще досках объявлений встретят ее собственные портреты с подробностями биографии? Поэтому Кира утолкла весь театральный реквизит на дно рюкзачка и устроила среди сверкающих куделечков табельное оружие сержанта Кобылянского, сверху прикрыв все той же кофтой: понижения температуры пока явно не ожидалось, она и так обойдется, а вот пистолет следует беречь. И вообще, на кофте будет мягче спать, умостив рюкзачок под голову, – спать-то придется в машине. Однако тут же Кира решила обойтись без подушки: как-то не хотелось проснуться среди ночи от выстрела в голову. В смысле не проснуться…
