- Ладно, - незлобиво проворчал он. - Пользуйся преимуществом водителя, пока я не приобрел машину...
О Дине в тот вечер я узнал мало. О своей работе она и говорить не захотела, ничего, мол, интересного в ней нет; живет с матерью и бабушкой. Отец, в общем-то, хороший человек, но старше матери на десять лет и очень ревновал ее; потому не могли найти общий язык.
Мы полчаса просидели в машине у её дома, говоря о всяких пустяках, стараясь в мимолетных фразах уловить то настроение души, которое определяет отношение друг к другу. Дина понравилась мне не только внешностью; из её рассказа я успел понять, что она не очень-то счастлива. Правда, то, что профессия актрисы ей не нравится, меня удивило: в моем понятии актеры самый одержимый, самый влюбленный в свое дело народ. И о своей персоне она была невысокого мнения: посредственность, неудачница, ищущая в двадцать три года, не зная что; может быть, неудовлетворенность собой, откровенность и взаимная симпатия, а возможно, все, вместе взятое, вызвали у меня жалость и желание помочь ей. Такая необыкновенная девушка больше, чем другие, имеет право на счастье...
- Поезжайте, - спохватилась она, взглянув на часы. - Поздно уже. И простите меня, пожалуйста, что испортила такой чудесный вечер своим нытьем. Так, что-то накатило. Бывает иногда. - Она улыбнулась. Но эта улыбка вызвала у меня большую грусть. Мне и себя стало жаль, свою неустроенность: приду домой, в чужую немилую квартиру, буду до утра маяться думами. А ведь мать любила меня. Бывало, как бы поздно ни возвращался, она вставала, кормила, поила чаем...
Дина открыла дверцу и протянула руку.
- Когда встретимся? - спросил я. Она пожала плечами.
- Когда будет время и желание.
- У меня есть и то и другое.
- Значит, встретимся. Звоните. - Она сказала номер телефона. - Это домашний. А лучше я позвоню вам сама.
Я тоже дал ей домашний телефон...
И вот наконец встреча.
Дина поджидала меня у метро, приподняв воротник голубого демисезонного пальто - погода снова была скверная, снега, правда, не было, но промозглый ветер пронизывал насквозь.
Я притормозил и открыл дверцу. Она юркнула на сиденье.
- Замерзла?
Дина вздрогнула, помотала головой.
- Терпеть не могу раннюю весну и позднюю осень. Не зря говорят, что только в такую погоду тянет на подвиг и на преступление.
- Так в чем же дело, давайте совершим, - пошутил я.
- Что, подвиг или преступление?
- А чего вам хочется больше?
- Мало ли чего хочется мне. Но я вам говорила, что неудачница и довольствуюсь пока только вторыми ролями. А вы командир, вам и принимать решение. Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. Через пятнадцать минут мы поднимались по широкой лестнице на второй этаж научно-исследовательской поликлиники. Кабинет заместителя по снабжению находился напротив директорского, и, как всегда в это время, здесь дожидались приема несколько человек. К счастью, к Гарфинкелю было только двое, я занял очередь и вышел с Диной в фойе.
