, – пояснила мадам Жизель. – Для лучшего образования глупеньких девиц там была устроена просмотровая комнатка. В Париже мне приходилось бывать в домах, где в стене имелось особое оконце, занавешенное гобеленом. Когда собирались гости, хозяйка вдруг сдвигала в сторону гобелен – и взору ничего не подозревающей публики представала еще более прелестная картина, чем та, которую убрала хозяйка. Двое молодых и красивых любовников, мужчина и женщина, – или трое, четверо, или только женщины, или только мужчины, – добавила хозяйка, вызвав у Ангелины новое сомнение в здравости ее рассудка: да разве такое бывает? Разве не вдвоем женщина и мужчина предаются любви?! Что за наваждения бесовские?! – играли друг с дружкою в постели, да столь умело и талантливо, что это действовало на публику покрепче élixir d’amour!
[28] Малознакомые люди уже через миг срывали друг с друга одежды и, подражая зрелищу за стеклянной стеною, образовывали на ковре настоящую кучу-малу, причем самые скромницы громче других поощряли сразу нескольких мужчин, ублажавших их. Ты ведь тоже слывешь за скромницу, не так ли? – обратилась мадам Жизель к Ангелине, и та отпрянула, уверенная, что от проницательной француженки не укрылось, что Ангелина сейчас словно видела эту сладострастную игру на роскошном ковре – и себя, распростертую под тяжестью мужского тела... тел?
Но господи, о чем она? Как удалось мадам Жизель вдруг внушить ей, что самая завидная участь – стать жертвою пылких страстей?!
– Ах, Анжель, как загорелись твои глазки... – маняще рассмеялась мадам Жизель, но руки ее, стиснувшие ладони Ангелины, держали ее мертвой хваткой. – Как приятно будет тебя обучить, дорогая! Если ты так разохотилась только от слов, то что же начнешь вытворять, когда к тебе прикоснутся знающие свое дело мужчины?.. Как ты полагаешь, Фабьен... Прекрати, что ты трясешься, как институтка? – с досадой прикрикнула она на сына, все еще сидевшего, сжавшись, в углу. – Тебе же нравятся такие «живые картины», глядишь, и сам распалишься настолько, что сможешь взять свою ненаглядную Анжель.
Она залилась клокочущим хохотом, и Ангелину вновь стала бить дрожь. Надвигалась опасность!
Не раздумывая, она сорвалась с диванчика и проворно метнулась к двери. Но, прорываясь сквозь портьеры, Ангелина с силой ударилась обо что-то и, не удержавшись на ногах, упала.
Какой-то мужчина тут же вздернул ее с полу и принялся разглядывать с похотливой улыбкой.
– А, та самая не в меру любопытная крошка?! Это она хочет обучиться премудростям любовной игры? А непременно нужно разделить ее на троих, а, графиня? Я ведь и сам вполне могу играть акт за актом, без отдыха. И даже если пущу в ход только руки, любая женщина будет умолять о продолжении. Сами знаете, мадам! – Он выразительно взглянул на графиню, а Ангелина задохнулась от ужаса. Она узнала этот грубый голос, эти рыжие волосы.
