Ведь мстительная графиня в два счета превратит ленточку любого ордена в веревку палача! И не он сдаст Биро мадам Жизель, а она выдаст Анжель! Вот и спасай после этого тонущих!
Оливье внезапно захохотал истерически и вновь вытянулся во фрунт:
– Прошу прощения, mon colonel![50] Я был так... ошеломлен, что забыл свое имя. Меня зовут Оливье Савё.
Теперь засмеялся Биро.
– Савё? Да неужели?! Поразительное совпадение![51]
– Ну что ж, мой храбрый Савё... – ласково проговорила мадам Жизель. – Уверяю, император щедро отблагодарит вас за спасение моей жизни. А потом... – глаза ее хищно сверкнули. – Но все потом!.. Итак, чем я могу вознаградить вас?
– Silentium, – пробормотал Оливье, едва шевеля побелевшими губами. – Silentium!
Мгновение мадам Жизель смотрела на него непонимающе, но потом сообразила, чего хочет от нее Оливье. Молчания!
Он видел, что первым ее побуждением было выдать Анжель, однако тут же мерзкая улыбка искривила ее чувственные губы, и мадам Жизель, приблизившись к Оливье, пробормотала вполголоса – так, чтобы не услышал Биро:
– А ведь ты прав, красавчик! Смерть – мгновение, а это слишком быстро для нее! Ведь она не сможет вернуться домой, она будет жить в чужой стране, вечно таиться, вечно бояться! О, тебе повезло, Анжель! Никогда не могла понять, что в тебе находят мужчины, – верно, уж и не пойму. Буду рада увидеть тебя в Париже. Porter vous bien![52]
Ангелина даже не заметила, когда Биро и мадам Жизель ушли. Она будто не понимала смертельной опасности, которой избежала чудом. Ей было нужно сейчас совсем иное чудо: оказаться на другом берегу, пройти, проползти весь путь своих страданий в обратном направлении, к родным и милому дому. Но, верно, закончилось в ее жизни время чудес, домой нельзя вернуться, нужно снова идти вперед.
Прочь от России, от родных, от любви! И даже не узнать, живы ли все покинутые ею... Пенять на судьбу она не стала лишь потому, что верила – верила, как способны верить только русские люди: Бог знает, что творит.
– Боже, Боже мой! Не оставь меня в дни скорби моей! – прошептала Ангелина.
Потом мысли ее приняли другое, более практическое направление.
Итак, судьба опять посмеялась над нею. Ангелина мечтала сама распоряжаться своей участью, бороться с обстоятельствами! Где там! Опять придется подчиниться, сдаться...
Нет. Она не сдастся, она еще обратит свое поражение в победу!
Неправда, что месть – отрада мелких душ! Бывает так, что месть становится единственным стержнем существования. И теперь пришел черед Ангелины жить с мыслью об отмщении: за себя, за князя Алексея и княгиню Елизавету, за Меркурия, за всех тех, кто убит по воле шпионки-графини... За Никиту!
