Аким смотрел на меня с утра собачьими глазами, поэтому я надеялась на его полную откровенность.
– Спасибо тебе, – сказала я, как только он переступил порог моей комнаты. – Для меня очень важно все, что ты мне рассказал. Но ты мне сказал не все.
Аким снова сморщился, как от зубной боли. И тревожно оглянулся.
– Да, кажется, все рассказал. Христом-Богом клянусь…
– Все, – согласилась я, – кроме одной вещи. Кто запретил тебе рассказывать обо всем этом?
По тому, как он вздрогнул, я поняла, что именно этого вопроса он и боялся.
– Кто приезжал к тебе еще?
Я задавала эти вопросы снова и снова, но как ни билась, так и не смогла получить более или менее внятного на них ответа.
Аким совершенно замкнулся и не поддавался ни на какие мои уговоры. Ни новые денежные посулы, ни мольбы не тронули его, из чего я сделала вывод, что его сильно напугали. Настолько сильно, что я почувствовала исходящий от него запах смерти…
– Бог тебе судья, Аким, – сказала я ему, садясь в карету. – Видимо, ты на самом деле не можешь сказать мне всей правды.
Я успокаивала себя тем, что сам этот страх уже содержит в себе ответ на мой вопрос. Во всяком случае, я узнала, что кому-то очень не хотелось, чтобы открылась правда о смерти моего мужа.
– Куда ехать-то? – отвлек меня от этих мыслей Степан и таким образом вернул в сегодняшний день.
Никакого конкретного плана у меня не было. События последних дней настолько потрясли меня, что мне нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя. И я не нашла ничего лучшего, чем отправиться в собственное поместье, благо до него отсюда было не так далеко.
Степан задумчиво посмотрел на меня. Он никогда до сих пор не видел меня плачущей и, видимо, это произвело на него большое впечатление.
– Вот и слава Богу, – сказал он, узнав мое решение, и хлестнул лошадей.
Отдохнувшие за ночь лошади весело потряхивали гривами и закидывали головы. Бессонная ночь дала себя знать, и незаметно для себя я задремала. А когда проснулась, увидела знакомые и дорогие с детства места.
Как я уже говорила, в этих местах прошло мое детство, самая беззаботная и радостная пора жизни. Поэтому окрестные леса и речки до сих пор были связаны для меня с теми напоминающими сказочный сон младенческими воспоминаниями, в которых молодые и красивые родители воспринимаются как добрые волшебники, а основным и всепоглощающим чувством является ожидание грядущего счастья.
И у меня в очередной раз возникло желание вернуться сюда навсегда и посвятить свою жизнь исключительно деревенским заботам, хотя прекрасно понимала, что еще не созрела для этого счастья. Видимо, каждый человек должен выстрадать это право, иначе говоря, должен пережить все уготовленные ему провидением треволнения и страсти, и лишь после этого получает право вернуться на круги своя.
