И, тем не менее, я думала о том, что, переговорив с Поздняковым, я могла бы написать письмо и ей.
Поскольку время еще вполне позволяло, я просила Михаила Дмитриевича приехать нынче же, что он и сделал, прибыв в начале девятого вечера. К этому времени я успела отведать куриного бульону, на котором так настаивала Алена, и теперь чувствовала себя куда как лучше. Головная боль поутихла, превратившись в слабую тупую пульсацию в висках, которая, в общем-то, мне не мешала.
Итак, как только появился господин Поздняков, после обязательных приветствий и целования руки, мы перешли к деловой части нашей встречи.
– Я вижу, что вам лучше, – сказал Михаил Дмитриевич. – Я рад, очень рад, что это покушение обошлось так легко и вы, смею надеяться, сможете и в дальнейшем заниматься расследованием. Генерал рассказал мне о своем бывшем друге, – Поздняков перекрестился. – Вот ведь как бывает, – задумчиво проговорил он, но тут же опомнился и продолжил более деловым тоном. – Итак, дорогая моя Екатерина Алексеевна, насколько я помню, нас прервали в среду, но мне показалось, что вы хотели поделиться кое-какими размышлениями. Или это не так?
– Так, Михаил Дмитриевич, – согласилась я. – Но сначала позвольте мне обсудить другое. – Поздняков кивнул головой и приготовился слушать. – Скажите, – начала я, – как вам кажется, кто на меня напал и чего хотел этим добиться?
– Ну, Екатерина Алексеевна, – развел он руками и улыбнулся, – вы же сами понимаете, что внешне все выглядит довольно просто – какой-то босяк увидал одинокую даму, хорошо одетую, вот и решил деньжат раздобыть… Что же тут непонятного?
– Дело в том, что мне непонятно, как он, этот, как вы выразились, босяк, умудрился затушить в алее фонари…
– Фонари? – заинтересовался Поздняков. – Что вы имеете в виду?
– А то, дорогой Михаил Дмитриевич, что, когда я возвращалась домой, фонари в аллее не горели, однако и мои слуги, и господин Лопатин показывают совершенно обратное. Они все говорят, что фонари горели и, тем не менее, я прекрасно помню, что было очень темно. И потом, выходит, за мной следили? Или, может быть, меня поджидали? И если бы не Сергей Александрович, это покушение действительно могло бы обойтись мне намного дороже…
– Вот так? Что ж, вы полагаете, что это было запланировано? – Я кивнула. – Так-с, так-с… Получается, что вас специально поджидали, затем напали и ударили, а когда услышали Лопатина, убежали, прихватив при этом ваш кошелек, так сказать, для острастки?
