Не знаю, понял ли он, что именно я хотела ему втолковать, но взгляд его изменился, смягчился и, кажется, Сергей Александрович оказался несколько смущен.
– Очень рад познакомиться с такой очаровательной женщиной, – Лопатин улыбнулся.
Я ответила искренней улыбкой и проговорила:
– Mersi, monsier.
В этот момент к нам присоединился Владимир Алексеевич, поздоровавшись со мной, поцеловав мне ручку, справившись о моем здоровье, выразив радость по поводу моего присутствия на этом замечательном вечере, он позволил, наконец, и мне произнести фразу. Я обратилась к господину предводителю дворянства:
– Владимир Алексеевич, и мне очень приятно видеть вас снова. Расскажите, – я не удержалась от быстрого взгляда в сторону Позднякова, – какие у нас новости?
Щербатов, основательный мужчина, камер-юнкер и надворный советник, сверкнув белозубой улыбкой и покрутив ус, ответил:
– Ну, не стану вас утомлять разговорами о том, как идут дела на заседаниях комитета. Все это скучно, хотя и в новинку. А вот, Екатерина Алексеевна, одна из более приятных новостей перед вами-с, – я удивленно вскинула брови и посмотрела на Лопатина, тот наоборот, глаза опустил. – Сергей Александрович Лопатин затеял здесь у нас весьма богоугодным делом заняться. Приют детский построить, больницу для нищих.
– Похвально, – сказала я. Лопатин поклонился.
– Outre cela, могу добавить, – продолжил Щербатов, – что господин Лопатин открывает банк, в который уже многие собираются поместить свои капиталы, поскольку наш банкир, – и тут Владимир Алексеевич позволил себе небывалую вольность, похлопав Лопатина по плечу, – обещает нам неплохие дивиденды…
– Весьма похвально, – снова сказала я и посмотрела на будущего господина банкира, который, церемонно поклонившись, пригласил меня на тур вальса.
Я, к своему великому изумлению, совершенно неожиданно для себя самой, согласилась. Вальсировал Сергей Александрович прекрасно. Я, признаюсь, даже не заметила, как закончился танец, такое удовольствие было кружиться со статным красивым кавалером, который к тому же, оказался весьма воспитанным и обладающим тонким юмором. Что и говорить, к концу вальса, я была практически очарована его персоной. Но голову терять я совсем не собиралась. Да, господин Лопатин был, судя по первому впечатлению, человеком обаятельным, но мне ли не знать, что в свете практически все таковы – снаружи, на людях ласковые да шелковые, а внутри, сами по себе, черствые и циничные. Взять хоть нашего губернатора, но taisez-vou, больше не слова о нем…
