– Но, месье, – пережил неожиданное волнение клерк, – за давностью лет преступления эти, как и лица, их совершившие, есть уже факты исторические, и не поддающиеся, так сказать… тогда как… (он не решился сформулировать).
– Миленькое дело, – прервал его господин, высокомерно вскинув голову, будто адвокат в зале суда, – значит согласно вашему расписанию, лет так через сто, мадам Ламоль без суда и следствия будет оправдана и занесена в скрижали истории; а сейчас, видите ли, она до этого еще не дожила, то есть (поправился он) не пришло ее время. Нет, судари, из-за этих ваших парадоксов я не желаю терять хорошие деньги. Я предлагаю вам для торгов кое-какие личные вещи ранней Зои Монроз, в том числе дневниковые записи ее – от года 16-го, когда, будучи еще девицей, мадмуазель ни о чем более не помышляла, как о замужестве и филантропии, – глумливо высказался этот настырный и подозрительный посредник, представляющий, впрочем, неизвестно кого и что. И он достал из-под широкой полы плаща-крылатки ларец.
– Постойте, постойте, месье! Я должен согласовать это с руководством фирмы, – действительно перепугался клерк. – Разговор, по-видимому, идет о некоторых вещественных уликах – находящейся в розыске… Одним словом, месье, вещами, предложенными вами, может заинтересоваться полиция, и подобное не послужит репутации фирмы…
– Вы ничего не поняли, – назидательно-скрипуче заговорил человек, как если бы объясняя преимущество лебедки со стопором перед простым блоком. – Вдумайтесь: вы ничем не рискуете. Речь идет о несравненной ранней Зое… до эпохи ее Золотого острова. Если пройдет это – пройдет и все остальное, более позднее, – досказал он уже насмешливо.
– Что вы имеете в виду, говоря «ранняя»? Есть Мане раннего творчества, есть Пикассо «голубого периода».
– О, дьявольщина, – помянул визитер нечистого (коротко, на чужестранном наречии).
– Но человек… конкретный «ранний» человек?! – потупился клерк, быть может, выдавая тем свою осведомленность по части русского языка. (Немало их было «поздних» – от русских же отцов эмигрантов).
– А что, вы отказываете Зое Монроз быть произведением искусства? – искренне удивился господин. – Или достигнуть такого величия – это не искусство?
– Впрочем, вы упомянули – 16-ый год. Гм. Действительно. Разыскивается-то мадам Ламоль, образца… простите, года – 27-го.
– Гм. – Клерк зашевелил губами, словно высчитывая какие-то геологические периоды. – Ага, – возвестил он, – возможно, это меняет дело. У вас это с собой?
