Барон молча приспустил штаны и показал, как он ценит уважение хишиаггина. Член у него был чудовищный, не меньше, чем у земного жеребца. Воины с сарассами и шестами одобрительно заржали.
– Ты мерзок, как те ублюдки, что бегают в пустыне, – сказал Оммиттаха, швырнув на землю пустой жбан. – Ты разгневал меня, хишиаггин! Возможно, я не позволю тебе искать воду в моем Очаге. Возможно, я прикажу закопать тебя в землю или бросить связанным в песок. Солнечные боги Уанн и Ауккат выпьют твою кровь, а мясо достанется змеям.
– Тогда люди в твоем Очаге начнут умирать, а женщины будут приносить уродов, – заметил Ивар. Как и предупреждали Такеши с Гурченко, Оммиттаха оказался скуповатым.
– Умирать? – Барон поковырял в ухе. – Пусть дохнут! Придет другой хишиаггин, найдет воду, и бабы нарожают здоровых щенков. Это дело нехитрое!
– Никто из хишиаггинов не станет искать воду за четыре тонких браслета, – упрямо возразил Тревельян.
– Га! Дам один широкий.
– Широкий и два тонких, великий кьолл.
– Ты торгуешься, как презренный туфан! Широкий и тонкий!
Народ туфан обитал в приморских городах западного побережья. Эти прирожденные купцы действительно умели торговаться и были очень жадны. У таких песка в пустыне не выпросишь.
– Широкий и тонкий. – Тревельян снова опустился на колено и в знак согласия капнул на сапог барона воды. – Да будет так! Таррахиши слышал нас!
Он мог продать свои услуги гораздо дешевле, но стажировку бы тогда не засчитали. Ему полагалось войти в образ служителя Бога Воды, ни один из которых не работал даром или за малую плату; в этом мире искусство хишиаггина ценилось высоко, и многие из них были так же богаты, как ростовщики-тольтарры.
Барон рыгнул и подтвердил свое согласие наклоном головы. Затем повернулся к своим приближенным:
– Вот Абби, мой тольтарра. Он проводит тебя, хишиаггин. Иди!
Тольтарра оказался мужчиной средних лет с бегающими глазками, одетым куда роскошнее Оммиттахи: башмаки, штаны и пояс из пестрой узорчатой кожи песчаного питона, алая рубаха с прорезями на рукавах, отороченных черным шнуром, золотые водные браслеты от запястья до локтя. Но, несмотря на это облачение, достойное вельможи, выглядел он жуликоватым.
Вслед за Абби Тревельян спустился с лестницы. В молчании они миновали деревушку, окруженную рощицами дигги и вонявшими навозом загонами для хффа. Деревня, три десятка плетеных хижин и колодец с дремавшим рядом стражником, была пустой; ее обитатели суетились среди корявых, стелющихся по земле насаждений, складывая кучами большие желтоватые плоды. Диггу затем сушили и растирали в муку, или мариновали в каменных бочках, или выжимали масло в давильном чане, а в свежем состоянии пекли, что позволяло избавиться от привкуса серы. В Кьолле дигга считалась важнейшим продуктом, почти таким же ценным, как сладкая вода.
