Фардант Седьмой торжествовал. Потерянное Гнилым Побегом стало его приобретением: крохотные поглотители уже поднимались из нор, вгрызаясь в обломки и расплавленные корпуса, извлекая из них крупицы металлов, кремнийорганику и другое ценное сырье. Боевых отпрысков восстановить нетрудно, если есть ресурсы, а утилизация погибших много проще, чем добыча металла из истощенных рудных жил. И потому, дождавшись восхода солнца, Фардант отправил на границу новые армады поглотителей, а с ними – стражей и рабочие побеги; назначением последних было копать и строить, разбирать завалы, возводить укрытия и чинить то, что поддавалось ремонту.
Этот труд он возложил на вспомогательные модули, освободив свое центральное ядро. Данная часть его сущности продолжала наблюдать за звездным странником, улавливая едва ощутимый отзвук чувств и мыслей. Ментальное эхо было слабым, но позволяло выяснить, где находится пришелец – правда, с невысокой точностью. Чужак последовал совету Контактера и перебрался в древний город, бродил там среди руин, разглядывал следы былого величия и, вероятно, думал о потоке времени, что за недолгий срок смывает все: разумных существ и сотворенное ими, мечты и надежды, плоть и кровь, даже галактики и звезды. Впрочем, Фардант не был уверен, что угадал мысль Пришедшего из Пустоты. Насколько долговечен звездный странник? Может быть, период его жизни столь же краток, как и у предков Фарданта, а значит, они по-разному воспринимают время. Хотя девять или десять тысяч Оборотов, прожитых Фардантом, являлись всего лишь мгновением в галактических масштабах, он считал себя бессмертной сущностью и не сомневался, что конец его так же далек, как тепловая смерть Вселенной. Если, конечно, он переживет Великого Врага и прочих властителей, Дазза, Матайму и остальных.
Телепатическая нить, протянутая к пришельцу, внезапно напряглась и дрогнула. Возбуждение, решил Фардант, сильное возбуждение, но не только – что-то еще, странное и непохожее на известные ему эмоции. Как и другие владыки, он сохранил способность чувствовать; все они знали ярость и гнев, тоску и горечь, разочарование и злобу – то, что пришлось испытать их предкам, когда мир погибал, содрогаясь в конвульсиях ужаса. Память об этом хранилась в генетическом коде и порождала ощущения; отзвук прошлого был как рев трубы, будивший ненависть к врагам. Источником других эмоций, торжества победы или страха поражения, являлся спор, борьба, которую они вели веками; эти суррогаты счастья и горя, жалкие их аналоги, тоже были знакомы Фарданту, но чувств Пришедшего из Пустоты он не понимал. Не гнев и ненависть, не страх, не радость… Что?.. В скудном спектре эмоций Фарданта отсутствовало удивление.
