Мантия Давида зашелестела. Он повернулся, раскинув руки, будто хотел обнять нас всех:
– Прощаемся, коллеги. Ваши пожелания.
Кто-то сразу выкрикнул:
– Не греши слишком много, детка!
Раздался смех, затем посыпалось:
– Хорошего тебе партнера!
– Удачи! Мы тебя любим!
– Здесь Кей и Елена. Не забывай о нас!
– Воплотись красавицей, дорогая!
– Подари Шота счастье!
– И царице передай привет!
– Помни: красота убеждает больше, чем сила!
– Помни: лучше славная кончина, чем позорное житье!
Тенгиз, сделав шаг к саркофагу, начал:
– Как прекрасное алоэ,
В золотых садах Евфрата,
Восседала на престоле
Та, чьи брови из агата…
Вацлав продолжил:
– Как рубин, уста горели,
Лик был светел, как кристалл…
Линда подхватила:
– Ни один мудрец афинский
Красоты такой не знал!
И снова:
В нашу эпоху торжества генетики нет переходных градаций между полами, нет мужеподобных женщин и женоподобных мужчин, нет странных и диких извращений, свойственных древним временам. Очень редко мы выбираем носителя другого пола, и считается, что это опасный, крайне нежелательный эксперимент, ибо ломка психики неизбежна. Нет и особой необходимости мужчине воплощаться в женщину и наоборот – в прошлом для нас хватает и сестер, и братьев, стоящих на пороге смерти. Это так, но все же у нас, на Евразийской базе, женщин-психоисториков немного. Причина не связана с выбором носителя – просто в большинстве древних культур, если не считать матриархата, женщина была едва ли не рабыней, что, несомненно, мешает плодотворным историческим трудам. Были, правда, времена особые и редкие места, где и когда не властелин, а повелительница правила страной, и там выходило дамам послабление. Не всем, конечно, а близким к королеве, но это уже дело техники.
Давид вскинул руку, и пожелания смолкли. Лицо Риты под прозрачной крышкой саркофага побледнело и застыло; потом ее хрустальный кокон начал медленно тонуть в Окне, опускаясь прямиком в криотронный бункер хроноскафа. Плоть ее пребывала здесь, в последнем веке одиннадцатого тысячелетия, но дух, сознание, разум – нейронная структура мозга или то, что называли в прошлом душой, – уносилось сейчас в средневековую Грузию, в эпоху царицы Тамар, в сказочное время Шота Руставели. Собственно, его подробное жизнеописание и оригинал «Витязя в тигровой шкуре» и являлись целью экспедиции.
Все дальше и дальше в глубь веков, все ниже и ниже в колодце времени… Я знал, как это выглядит: камера в основании башни, мягкий гул темпорального реактора, затем псионный всплеск, фонтан холодного прозрачного огня, бушующего между цилиндрами эмиттеров. Доля секунды – и после экстракции психоматрицы, все исчезает; псионный импульс, запечатлевший душу Риты, мчится через годы и столетия, мелькая призраком в давно прошедших временах. Тень будущего в прошлом…
