Зал наполнялся. Я встал у арки, ведущей в лоджию, кивая и улыбаясь коллегам, чувствуя их ментальные прикосновения. Давид, Гинах, Егор, Илья, Линда, Тенгиз, Георгий, Хьюго, Вацлав… Координатор Давид – нечто прочное, основательное, в неброских коричневатых оттенках; Гинах – краб, ползущий по песку, бурый панцирь, крепкие ухватистые клешни; мой друг Егор – пурпур и золото, грохот барабанов и литавр, вкусный запах вина и жаркого; Илья – ночь, седое серебро, лунная дорожка в море; Линда – нежный аромат жасмина, белый и лиловый цвет; Тенгиз – лапа снежного барса со втянутыми когтями, мышцы, напрягшиеся, как струна; Георгий – блеск меди, густой перезвон колоколов; Хьюго – дождь, поникшая ива над водой, свежие запахи трав и зелени; Вацлав – каменная башня, зубчатый парапет, посвист летящей стрелы… Эти ментальные образы незаменимы при общении, они ясней и четче сложных имен, принятых в древние эпохи.
Туманные Окна вновь и вновь вспыхивали на стенных панелях-лепестках, один за другим прибывали люди, кто сквозь портал, кто с помощью гравиколодца или через обычную дверь. Аналитики, полевые агенты, биотехнологи – Патрик, Фархад, Мэй, Астарта, Петр, Дана, Атаназ… Знакомые лица, шум голосов, тепло соприкоснувшихся рук, чья-то ладонь на моем локте, нежное ментальное приветствие и поцелуй… Астарта, гибкий бамбук под горным ветром, несущим прохладу. Ког-да-то мы с ней…
Краб протягивает клешни. Гинах. Сухощавый, с резкими чертами и упрямым подбородком, предпочитающий возраст зрелости – морщины у губ, на переносье и лбу, тронутая сединой шевелюра.
– Рад видеть вас, Андрей. Я попытался связаться с вами, однако конструкт…
– Сенеб, – поправил я. Не люблю, когда моего хранителя бьона называют конструктом.
– Да, Сенеб… Он постоянно твердил, что вы в Зазеркалье, готовите записи к отчету. Надеюсь, работа была успешной?
– Вполне. Никто не забыт и ничто не забыто.
Выглядел мой коллега странно – хмурился и озирался по сторонам. К тому же от Гинаха исходили совсем несвойственные ему флюиды смущения и нерешительности.
– Я хотел бы встретиться с вами, Андрей. Желательно лично, не в ви-проекции. Есть одна проблема… не могу разобраться, понимаете… – Помявшись, он добавил: – Проблема – одно, а другое – человек, который интересуется нашими исследованиями, вашими и моими. Некто Принц.
Принц! В восприятии Гинаха – синева и упругая неподатливость стали.
– Слышали о таком?
– Не припоминаю. – Я покачал головой. – А что за проблема? Касается западных ливийцев? Ошу?
