– Благодарю, – надев колечко с ключами на палец, Каргин бросил завистливый взгляд на револьверы и мечи, потом с сомнением уставился на журнал. – Вообще-то, я читаю “Милитари ревью”…
Мисс Холли игриво погрозила ему пухлым пальчиком.
– Не интригуйте меня, юноша! Я знаю, что читают в вашем возрасте… и что разглядывают по вечерам… Свежий “Плейбой” купите сами. А это, – ее пурпурный ноготок коснулся глянцевой обложки, – это вы почитайте днем, как посоветовал мистер Ченнинг. Здесь статья о нашей корпорации и о мистере Халлоране. Мистер Ченнинг полагает, что вам полезно с ней ознакомиться.
– Непременно, милая леди, – сказал Каргин, сунул журнал под мышку, еще раз полюбовался “кольтами” и вздохнул. Потом не спеша направился к выходу разыскивать песочный “шевроле” с подушками цвета кофе с молоком.
Пару часов Каргин покрутился среди ангаров, административных корпусов и поселковых коттеджей. Ангары были большими, квадратными в основании и группировались вокруг просторного плаца, частично забетонированного, частично засыпанного гравием, с крутыми насыпями, рвами и противотанковыми надолбами; здесь, вероятно, демонстрировалась бронетехника. Административных зданий оказалось пять. Они стояли друг за другом и были все на одно лицо: вытянутые двухэтажные строения с галереями и зеленоватыми окнами, похожие на аквариумы. Справа от них находилась автостоянка, и Каргин, прикинув количество машин, понял, что в штаб-квартире ХАК вкалывают тысячи две сотрудников. Пространство между корпусами-аквариумами использовалось с толком: во-первых, здесь были разбиты скверы с беседками и фонтанчиками, а во-вторых, имели место три кафе, бар с игральными автоматами и бесчисленные киоски с сигаретами, напитками, пончиками, газетами, солнечными очками и жевательной резинкой.
Поселок располагался километрах в трех от рабочей зоны, у подножия холма с президентской виллой. Параллельно Грин-авеню шли пятнадцать или двадцать улочек с поэтическими именами вроде “Аллеи Роз”, “Бульвара Утренней Зари” и “Большой Секвойи”; на каждой – тридцать-сорок уютных домиков, тонувших в зелени и цветах. Растительность была пышной, разнообразной и радовала глаз: стройные пальмы соседствовали с кипарисами и дубами, рододендронами, калифорнийскими кедрами и еще каким-то хвойным деревом, неведомым Каргину. В конце улочки Большая Секвойя обнаружился древесный гигант неохватной толщины, подпиравший, казалось, самое небо, и он решил, что это и есть секвойя. Среди ее чудовищных корней ютился автомат с банками кока-колы.
