исключительно из принципа; Люка Фореста, драгуна, сослали на Барбадос за разногласия с сержантом – тот налетел на ножик, которым Форест чистил яблоко; Жак Герен, пригожий малый, бывший конюх графа Дюплесси, совратил его племянницу – совсем уж нелепая вещь, ибо племянниц у графа не имелось, а только одни содержанки. Таких побасенок у каждого был ворох, и Андре Серра, внебрачный сын маркиза, не являлся в этом смысле исключением.
Лгуны, воры, грабители, убийцы? Кем они были, люди на палубе «Ворона»? Все же разбойничьей шайкой? Сейчас, шесть месяцев спустя, Серов не рискнул бы на этом настаивать. Шайки сбегаются и разбегаются, а команда «Ворона» – тем более Береговое братство – казались структурами устойчивыми, рассчитанными на годы и десятилетия. Постепенно, день за днем, он постигал тот механизм, ту внутреннюю иерархию, что обеспечивала им стабильность. Ему уже стало понятно, что основой того и другого были суровые законы Берегового братства, ненависть к испанцам и партнерство – особенно последнее, отчасти заменявшее семью. Конечно, имелись в экипаже одиночки, но в большинстве своем он состоял из групп, включавших двух, трех, четырех партнеров, наследников друг друга, соединенных приятельской связью. Такие люди спали рядом, ели из одного котла, делились ромом, сухарем и женщиной, вместе пили, развлекались и сражались. Их союз был чисто добровольным, не зависящим от власти капитана, но дальше эта власть объединяла их в ватаги по двадцать—тридцать человек, боевые подразделения и вахты, аналогичные взводу и возглавляемые сержантами. Таких на «Вороне» насчитывалось пять: команды Чарли Галлахера, Клайва Тиррела и Руперта Дойча, а еще канониры, что подчинялись Теггу, и стражи порядка – Кактус Джо, Хрипатый Боб, Бразилец Рик и четверо братьев-скандинавов. Эти, самая верная опора капитана, играли роль полиции и обладали кое-какими привилегиями – скажем, драить палубу и пушки им не приходилось. Офицеры и корабельные мастера, боцман, плотник, оружейник и другие, были как бы сами по себе, но в то же время соединенными с командой прочной связью. Каждый мастер располагал помощниками, из тех, кто владел пилой и топором, мог починить мушкет или разорванный парус; свои помощники были у хирурга и Тома Садлера – люди, умевшие перевязывать раны или прикинуть ценность добычи. Кроме того, ватага Тиррела считалась вахтой капитана, Галлахера – вахтой шкипера, а Пил начальствовал над взводом Дойча. Серов вполне вписался в эту структуру – имелись у него ватага и подельники и даже шеф офицерского ранга.
