Как оказалось, вовремя. Солнце поднималось над горизонтом, а на палубу «Ворона» взошел Уот Стур со сменной вахтой и озирал теперь корабль придирчивым взглядом. Осмотрел шкафут, шканцы и квартердек, мачты и реи со свернутыми парусами, покосился на турка и негра, на пробудившегося уже ирландца, на Серова и, разумеется, на индейского мальчишку. Поворочал башкой так и этак, нахмурился недовольно и ткнул в него пальцем:
– Людоед здесь откуда?
– Вовсе он не людоед, мастер Стур, – доложил Серов, быстро поднимаясь на ноги. – Мой индеец. Я его купил. Вчера.
Боцман пригляделся к парнишке.
– Он с испанского Мэйна[36], с Ориноко, по татуировке вижу, а там все людоеды. Прочь с палубы, нехристь поганый!
Гордо выпрямившись, индеец ударил себя кулаком в грудь и вдруг заговорил на ломаном английском:
– Чичпалакан не кушать человеки! Зачем? Черепаха есть, рыба, ящерица… Человеки не нужен кушать, нужен, чтоб убивать. – Он подумал и уточнил: – Испанский человеки.
– Разбирается, отродье дьявола, – буркнул Стур. – И много ты убил испанцев?
Парень выставил два пальца. Ну и ну! Лихой юноша! – мелькнула мысль у Серова. Другая тут же ее догнала: врет, наверное, цену себе набивает – по внешности совсем дитя!
Он поделился этим соображением с боцманом, но тот, усмехнувшись, покачал головой.
– Какое дитя, придурок? Видишь, татуировка, кайман колечком на груди? Взрослый воин, и лет ему за двадцать. Эти, с Ориноко, невысокие и безбородые, только с виду сопляки, а дай им ножик, быстро печень вырежут.
Чичпалакан, переминаясь с ноги на ногу, растопырил пальцы и затряс ладонями.
– Нет, нет, не резать! – Он прикоснулся пятерней к плечу Серова. – Большой воин, хозяин! Взять мой от цлонг-чи, от злого, как ягуар! Чичпалакан рад. Чичпалакан показать дыру в земле.
Боцман внезапно насторожился. Его лицо, и так не слишком выразительное, закаменело, зрачки впились в индейца, будто тот не о дыре говорил, а как минимум о тайном кладе, зарытом Генри Морганом где-нибудь поблизости. Скажем, в саду губернаторской резиденции.
– Дыра? Что за дыра?
– Старый дыра, очень старый, – охотно пояснил Чичпалакан. – Испанский человеки доставать из нее такое. – Он показал на серебряное кольцо в ухе боцмана.
– Рудник! Рудник, клянусь мачтой и якорем! – пробормотал тот и повернулся к Серову: – Вот что, парень, с индейцем этим пусть капитан разбирается. Капитан и мистер Пил. У Пила тоже отличный нюх, где можно деньжат срубить по-быстрому… Эй, Бруно! – Стур махнул одному из новых вахтенных. – Приглядишь за людоедом. Накорми и отмой, а то больно уж грязен… Фарук, выпусти лекаря и тащи сюда! Ты, Эндрю, рожу сполосни и сопли подотри. Пойдете к губернатору.
