– Пока кудесник служит добрым делам, он маг, – ответил тот, – а как начинает склоняться к делам злым, то он колдун.
– Глупости, – раздраженно буркнул маг. – Так говорит толпа, серая масса, неспособная оценить высокое искусство.
– Так говорит мой народ, – поправил его монарх. – И его устами говорит мудрость. Я согласен с этими словами. Нам не стоит тянутся к тому, что может погубить добро в наших душах.
– Зато это поможет сохранить наши тела, – ответил маг. – И эти знания необходимы нам прямо сейчас. Враг стучит в наши ворота, желая поработить тот самый мудрый народ. Враг, что не будет разборчив в средствах.
– Я не думаю, что...
– Геордор! – гневно воскликнул маг. – О чем ты говоришь? Ты готов пожертвовать королевством ради своих убеждений? Неужели будет лучше, если Волдер придет на наши земли? Тогда нам точно не придется заботиться о том, чем различаются маги и колдуны – те из них, кто выживут, станут бессловесными рабами Волдера!
Король сжал зубы и упрямо наклонил голову. Единственному человеку в королевстве дозволял он такие вольности. Старый маг, служивший еще отцу Геордора, имел на это право. Долгое время он был наставником принца и по-прежнему видел в нем непослушного мальчишку. К тому же, к великому сожалению короля, на этот раз Теофис был прав. Если не остановить Волдер сейчас, потом будет поздно заботиться о различии добра и зла.
– Твоя мягкость погубит Ривастан, – откровенно заявил маг, распаляясь все больше, – сейчас не время упорствовать, как тогда, с измененными...
– Как тогда? – воскликнул король, больше не сдерживаясь. – А что тогда? Мне нужно было оставить мальчишку на растерзание вашей своре? Вы все одно уморили бы его своими бездарными опытами и ничего не добились бы!
– Тогда мы узнали много нового! И если бы опыты не прекратились – из-за твоего детского упрямства, – возможно, сейчас у нас была бы целая армия летунов! И Волдер сидел бы в своем углу, поджав хвост, как испуганная шавка, а не стучался в наши двери стальным кулаком!
– Это было бесчеловечно, – отрезал Геордор. – Так не должно поступать никому.
– Фаомар! – воскликнул маг, потрясая кулаком. – Ты разрешил ему!
Король покачал головой, глядя на раскрасневшегося мага, взъерошенного как после хорошей драки.
– В твоих речах я слышу ревность и зависть, – сказал Геордор. – Да, Фаомару было позволено многое, и за это я не устаю себя корить. Это тоже было бесчеловечно, и этот грех я взял на себя ради процветания королевства. И не раз об этом пожалел. Его дети не сделали мир лучше, они принесли в него только еще больше страданий и боли. А сам Фаомар сполна расплатился за свои грехи.
