Фоменко тяжело вздохнул, посмотрел в окно, а потом снова уставился на двоих сержантов.
— Так и сказал? — уточнил полковник. Сержанты несинхронно закивали.
— А вы, значит, водку пили, когда он вошёл?
— Нет, не пили… — сказал один.
— Не водку, — сказал второй и засмущался.
— Гляжу я на вас, ребята, — сказал Фоменко, — и приходят мне почему-то мысли о служебном несоответствии.
— Мы исправимся, — пообещали сержанты, да Фоменко и сам знал, что исправятся, и даже знал, какого рода исправительные работы он предложит этим парням.
Но это будет позже, а пока надо было поскорее завершить нелепую историю с семейством Беловых.
Это позже надо будет разбираться, что за шутник назвался по телефону полковником Фоменко и приказал произвести задержание матери и сестры Белова.
Это позже надо будет разбираться, как после всех разыскных мероприятий опасный преступник запросто заходит к себе домой, пугает до смерти оставленную там засаду и ещё при этом ставит условия.
Сейчас… Сейчас будет вот что. Сейчас нужно срочно и незаметно оцепить весь район вокруг дома Беловых, этот сопляк где-то там, ждёт, когда привезут мать с сестрой. Их привезут, само собой, сопляк не выдержит, побежит к мамочке на шею — и наконец получит своё.
И одновременно усилить охрану на даче. Когда Фоменко звонил туда в последний раз, нажравшийся успокоительных таблеток Олег спал мёртвым сном на диване. Этот сон берегли четверо милиционеров и пятеро людей Айрапетова, работавшие под вывеской охранного предприятия «Секира». Сейчас полковнику показалось, что девять человек — это не так уж и много. Но Айрапетов больше не даст, значит, ставить нужно своих. Фоменко позвонил дежурному, чтобы тот отдал соответствующие распоряжения.
Самое интересное состояло в том, что потративший так много сил на охрану сына полковник Фоменко не испытывал к Олегу не то что сильной отцовской любви, но даже маломальской привязанности. Так что, исполни Алексей Белов свою угрозу и отделай Олега как бог черепаху (полковник не очень понимал технологию этого процесса, но догадывался, что сыну будет больно), — Фоменко пережил бы это без сердечной травмы. Но ещё была жена, которая в случае чего поднимет такой рёв… А ещё был общественный статус. И этот общественный статус, черт его подери, не позволял полковнику Фоменко допускать такого обращения с сыном, даже если сын — придурок. Люди (которые в основной своей массе однозначно козлы) сразу начнут делать выводы. Они решат, что раз полковник не смог защитить сына, то об полковника можно вытирать ноги. Они решат, что Фоменко слаб и уязвим. И тогда полезут как дворовые шавки из всех щелей, чтобы попытаться ухватить полковника за ногу. Быть может, даже Айрапетов тогда решит проверить полковника на прочность.
