Лапшин отдёрнул руку от двери. И резко пнул её ногой.
Стоявший у порога турок вскрикнул, схватился за разбитый лоб и поспешно отшатнулся в глубь комнаты.
Лапшин вошёл и тщательно закрыл за собой дверь. Возвращение в номер за диском означало три веши.
Во-первых, у него остаётся очень мало времени.
Во-вторых, у него не было времени на разговоры с турками. Вы случайно не видели здесь мою вещь? Я забыл её в номере. Она дорога мне как сувенир. Точно не видели? И здесь её нет? А тут? А у вас в кармане? А вы уверены? А если пулю в колено? А в другое? Нет, на всю эту лирику абсолютно не было времени. Это во-вторых.
И в-третьих, у него настолько не было времени на разговоры с турками, что Лапшин просто поднял пистолет и трижды нажал на курок. Он не старался обязательно убить турок, он просто не хотел, чтобы они ему мешали.
И теперь они ему не мешали. Он обшарил два тела и приступил к третьему, когда в дверь ударили. Ну ещё бы. Внизу номер Акмаля. Все эти выстрелы, падающие тела, разбивающиеся стеклянные столики… Можно даже сказать, что они слегка запоздали. Можно попенять им на неповоротливость. Можно написать жалобу их начальству. Какой-нибудь гребаный Джеймс — мать его — Бонд давно бы уже выпрыгнул в окно, зацепился за пролетающий вертолёт и слинял к себе в Лондон. Нет, ребята, несерьёзно вы относитесь к своей работе. Лапшин перевернул четвёртое тело — так-так, чисто. В смысле, пусто. Хреново. Съели вы мой диск, что ли?
Дверь издала пугающий звук — то ли она треснула, то ли косяк. А может, и оба сразу.
В этот момент Лапшин вытащил из-под тяжёлого кресла с резными подлокотниками маленький кейс из чёрной кожи. Но это ещё ни о чём не говорило.
Лапшин поднатужился и перетащил кресло к двери. Потом туда же пододвинул второе кресло. Потом усадил в кресло мёртвого и тяжёлого турка — как дополнительную массу.
Теперь у него были секунды на потрошение чемоданчика. Замки открылись — и одновременно открылась дверь. Но двери мешало кресло с мёртвым турком, а Лапшину никто не помешал проинспектировать содержимое чемоданчика.
— Слава богу, — сказал Лапшин и закрыл кейс. В этот миг в него выстрелили через приоткрытую дверь. Кресло медленно, но верно смещалось под давлением извне.
Лапшин оценил траекторию пролетевшей пули и отправил адекватный ответ в коридор. Там что-то упало. На мгновение наступила тишина, а потом бушевавший в коридоре зверь очнулся и ударился в дверь с новой силой — могучей, но расчётливой. Пистолет Лапшина в этих расчётах был учтён.
