Долгожданное примирение с Богом не состоялось — вышло так, что в то утро молодой дееписатель из Каны Дидим Фома, бездельник и философ сомнительного качества, вышел из синагоги и навсегда исчез из родного города, отправившись вслед за новоявленным проповедником по имени Иисус, и благо человечества было последним, о чём он думал в этот момент.
…— Ничего больше не надо, говоришь…-почти беззвучно шептал Фома, застывшим взглядом уставившись в уходящую ночь.-Ничего больше не надо, Иисус? Ошибаешься, надо кое-что ещё…
Он поджал губы и быстро схватил котомку, лежащую рядом. Нашарил рукой закрытую чернильницу с чёрной сажей и острое перо, извлёк их наружу, потом достал пергамент, свёрнутый и перевязанный ремешком. Затем минуту сидел неподвижно, напряжённо вслушиваясь в предутреннюю тишину. А когда, протяжный и жалобный, издалека прилетел первый птичий крик, он очнулся, словно дождавшись условного сигнала, аккуратно развернул пергамент и уверенно плюнул в чернильницу.
Всё началось, когда стали грустнеть его глаза. Сначала он уходил один, и часто не возвращался до рассвета, а потом неловко прятал виноватую улыбку и невпопад шутил. Всё чаще молчал, покусывая губы, сидел, обхватив колени, и на потемневшем лице одна за другой проступали тонкие изломанные морщинки.
Приходили ночи вместе со страшной давящей тишиной. А неподалёку обитало никем не узнанное зло. Оно подбиралось медленно и нескладно, и искало выхода себе в обидах и мелких ссорах, в которых после было не отыскать виновных. Мир скреплялся наскоро и пугливо, словно для чужих глаз.
— Послушай меня, Иисус, -говорила Мария, -давай вернёмся к морю. Не смотри на небо -оттуда родом твоя печаль!
Он просил прощения одними глазами, но из них смотрело то же небо, а губы шептали невольный приговор:
— Значит, отныне быть печали…
— Но что, что же случилось, чего же ждал ты, скажи… Объясни мне, чего я не понимаю, научи, покажи! -В исступлении билась она, не зная, чем ему угодить теперь.
Подходил Фома, садился рядом, подтягивал длинные худые ноги и сочувственно вздыхал.
— Вот мы и обошли всю Галилею… -сообщал он. — Самое время податься куда подальше… как считаешь?… Я тебе скажу — если это Царствие где-то есть, мы его непременно отыщем!
Иисус невесело улыбался и качал головой.
— Ты обещал нам вечную жизнь, учитель, -переминаясь с ноги на ногу, смущённо напоминал Пётр.
— Ты говорил, что мы всегда будем с тобой, Иисус, -плаксиво встревал Иуда.-А что же будет теперь?
