– Так вот, раньше они прямо тут и водились, в нашем лесу, только ловить трудно было. Хитрющие зверьки. Да и немного их. И придумали их разводить. Только голубой атай, ведь он только в лесу живет. А снаружи – умирает, два-три дня живет, не больше. Вот они прямо в лесу и обосновались, атаев ловить, да тут же и в клетки сажать. Прибыль была, Арви говорил, огромная, целый промысел развернулся. Как забогатели первые, народ туда сразу и потек. Только теперь там тоже никто не живет. Покинули все и сбежали. И атаев почти не стало в округе. Туда мало кто теперь ходит, разве только охотники в надежде, что голубой атай попадется.
– Никто не ходит? А это что же? – Южанин указал на свежие отпечатки копыт в грязи.
«Проклятье, – подумал Леки, – неужто страх так меня захватил, что я, как слепой, не заметил очевидного? А рассказывал-то ему, что охотник! Позорище!» Он всмотрелся в перемешанную копытами грязь и удивленно сказал:
– Чудно. Их трое было. Они прискакали из Кустока и по Просеке отправились. Втроем! Самоубийцы, – и осекся. «А мы-то кто?»
– Это воины, – сказал Дэйи. – Их кони несли на себе что-то тяжелое. Наверняка оружие и доспехи. Они, должно быть, решили, что втроем сильны и могут рискнуть. Или их никто не предупредил, – протянул он, – так же, как и меня в Корпасе. Но проехали они здесь совсем недавно. У нас хорошие кони, мы можем их догнать. Впятером будет безопаснее. Вперед!
Он подобрал поводья и, уже готовый отправиться в путь, бросил Леки, остолбеневшему в смятении под действием противоречивых чувств:
– Не отставай. Слышишь, ни в коем случае. Старайся держаться все время справа от меня.
Неуловимыми движениями он распустил почти все завязки на плаще, кроме верхней, и устремился вперед по Просеке. Это, верно, чтобы легче оружие выхватить. Леки поспешил за ним, тоже торопливо прилаживая лук, чтобы сподручнее ухватить, если что, тревожно размышляя о том, не последний ли это поход в его жизни. Через некоторое время ему все же удалось загнать тревогу глубоко внутрь, и в голове осталось главное: «Смогу и это побороть – значит, совсем свободный».
Утро уже перетекло в Первый Час Пополудни, а они так и не нагнали трех всадников. А между тем следы копыт трех лошадей отчетливо виднелись на жирной грязи, покрытой падолистом. Просека, такая ровная вначале, в глубине леса делала много поворотов, видно, огибая лесные болота, которых в этой местности множество. В надежде нагнать всадников они долго не сбавляли прыти, потом стали сдерживать коней, чтобы не уморить их.
