– Что это я? Заснула! Решила тебя дожидаться, села – и гляди-ка! – бодрилась она. – Все в порядке у постояльцев-то? Ты деньги принес?
– Принес. Вот. – Леки старался говорить неторопливо и спокойно. – Тот, что на коне приехал, один который, просил дорогу через лес показать. Даст два бара, если до тропы на Кусток проводником пойду. Хотел пораньше выехать, еще до света. Надо ему еды с собой приготовить.
Ювит тревожно передернула плечами и спросила:
– А как же… Ты же с Ортом-младшим завтра на дальние поля должен был… Отец осерчает.
– Нет, не осерчает, все-таки деньги. Младший и один управится. Вернусь – еще до Первого Вечернего Часа. Отец разозлиться не успеет – слишком рано уеду. А там, пока из Тигрита вернется – забудет. Не меньше цикла ведь проездит, до самой пахоты!
– А что приезжий, не лихой человек? А?
– Да что ты, тетя Ювит, стал бы я с таким связываться? Я пока в своем уме!
– Ладно, ладно, не серчай. Я ж за тебя боюсь, не случилось бы чего.
– Мне не за что на тебя… серчать, – ответил внезапно Леки, глядя ей в глаза. – Что бы ты ни делала – все ради меня. Никогда этого не забуду. – Он спохватился: – А мне тоже какой-нибудь еды завернешь в дорогу. Может, попросит дальше его провести, деньжат добавит. Тогда к ночи вернусь.
Она согласно покивала головой, но в глазах ее затаилась все та же тревога.
«Бедная добрая Ювит, она всегда переживает, если кто-нибудь из дому едет хоть на день, будто навсегда, – подумал Леки, развернувшись, и остановился, словно налетев на преграду. – А ведь это и есть – навсегда», – пришла нехорошая мысль, и он поежился. «Навсегда» было тем словом, которое он не решался произнести даже в мыслях. Он знал, что если сбежит из дому теперь – никогда не сможет вернуться. Орт его проклянет, знать не захочет. Да, он никогда не увидит ни братьев, ни Ювит. И ненавистного Орта тоже.
С этими мыслями он добрался до комнатки и затворил дверь. Орт-младший, как всегда, громко и смачно храпел. Уж кто бы спал так сладко, что и криком олду не разбудишь! Сегодня это было Леки на руку. Полночи ушло на то, чтобы, ругаясь, натыкаясь в темноте на все углы и задерживая дыхание – вдруг брат проснется, – разыскать свою охотничью сумку, охотничий нож, кожаный селан и дорожный теплый плащ, еще кой-какие вещи, самую малость, ведь они не должны в глаза бросаться. Остаток ночи Леки тоже провел без сна. Завтра у него все должно удачно выйти, иначе цена ему – медный койсэ, самая мелкая невзрачная монетка, на которую ничего не купишь. И поделом.
