Наконец добрались до лагеря. Нас разместили в тёплом, крытом помещении, которое наши мужики окрестили «саклей». Посредине была сложена печь, по стенам устроены двухъярусные нары. Пол был духанистым: его устилали веточки крапивы, тысячелистника, полыни и мелиссы.
«Полковник» с Сергеем ушли и через некоторое время вернулись втроём, с сыном Лютого, Николаем, все обвешанные оружием и подсумками с автоматными рожками. Несколько боевиков, не входя в помещение, поставили у порога ящики с патронами.
Что творилось с Лютым! Он скакал до потолка, тёрся о пол у ног Николая, облизал его с ног до головы, выл и визжал. Ханя воспринял это как приглашение к игре и с радостным хрюканьем кинулся к Лютому.
– Да чтоб тебя, – хозяин выловил его за задние ноги, унёс к себе на нары и посадил на привязь, которую Ханя тут же начал грызть, за что изрядно получил. Мужики поочерёдно обняли Николая, вскрыли ящики и принялись дружно набивать рожки патронами. Через некоторое время в дверь постучали. «Настоящий полковник» пошёл открывать. За дверью стояло ведро сметаны, ведро молока, ящик водки, дымящийся котёл с супом-шурпой, корзина с хлебом, кукурузными лепёшками и зеленью, несколько коробок со свежее нарубленным мясом и посудой. Мужики, вытерев руки ветошью, занесли всё это. Пиршество началось… Плеснув в кружку, Владимир поднялся.
– Мужики!.. – Он сглотнул ком, стоявший в горле, прижал к себе голову сына, – … да ну!.. – И залпом выпил содержимое.
Сидящие за столом дружно повторили этот жест. Говорить им не хотелось, и они синхронно заработали челюстями.
Мы, утробно урча и поглядывая исподлобья друг на друга, молотили мясо, выделенное каждому из нас. Чтобы не случилось беды на трапезе, нас пристёгивали каждого на своём месте. Николай с отцом принесли воды из родника. Она была вкусной, но очень хотелось молока. И хотя все знали последствия сочетания молока со свежим мясом, его всё равно очень хотелось, я уж не говорю про сметану. Потом в дверь опять постучали и с какими0то хорошими словами передали шампуры с шашлыком. Мы задвигали носами, но нам заявили, что это не для наших «наглых морд». Ещё была расплёснута водка. Каждый наливал себе, сколько считал нужным. Так уж у них повелось: никто никого не заставлял, никто никого не упрекал, никто ни на кого не обижался. Они уважали друг друга, хотя некоторые познакомились только здесь.
Нам было труднее: нужно иметь больше времени, чтобы сблизиться, как они и, поскольку образовывалось общество, надо было срочно строить иерархическую лестницу и определять вожака. Это решается зубами, что делать нам не позволялось. По результатам последующих боевых действий вожак определился: им стал кавказец Алый и это не давало покоя ни мне, ни Серому. Но затем всё утряслось.