Отец схватил автомат и, протиснувшись через дверь, выскочил на поляну, но собак там уже не было.
– Послушай, – раздался за его спиной голос командира, у которого от волнения появился сильный акцент. – Аллах велик! Я отдам тебе сына и ещё пятерых пленных если сможешь перестрелять этих слуг дьявола. Сделай это или умри, во славу Аллаха!
Как-то тревожно зазвонил телефон. Папа поднял трубку, и, сделав солидный голос, сказал:
– Алло… Вас-с-слушают!
Трубка заорала так, что Папе, с которого сразу слетела вся спесь, пришлось отодвинуть её на приличное расстояние. Трубка выдала длинную тираду с целой серией неприличных выражений, на что Папа, к моему удивлению, не сделал ни одного замечания. Костяшки руки, державшей трубку, побелели. Лицо вытянулось. Морщинка между бровями стала глубокой и образовала чёткий крест с серединкой другой морщины.
– Сколько у меня времени и где?.. Примерно на сколько? – спросил Папа. Трубка пальнула в ответ и неожиданно затихла. Возможно, мне так показалось после ора. Папа, сжавшийся как пружина, медленно повесил трубку и резко повернулся. Вид у него был не такой, как если бы надо на что-то быстро решиться, и не такой, как при сборах на охоту или на выставку, а какой-то совершенно незнакомый для меня. Он резким движением снял с антресоли рюкзак и начал наваливать на диван разные вещи, которые потом будут в него уложены. Затем он звонил в ветстанцию, аэропорт… Быстро обулся, занял у соседей денег и уехал часа на четыре. Вернувшись, Папа надел свой старенький камуфляж, а на меня ненавистный намордник, спасающий меня от людей, пропускающих в метро, самолёт, автобусы и электрички. Оставив записку Сестрёнке, мы двинулись на незапланированную встречу с телефонным матершинником. Им оказался довольно крупный мужчина папиных лет с суровым лицом, фамилия его, как и кличка собаки, была Лютый и очень подходила ему. И был он весь на нервах: резко двигался, отрывисто говорил, никогда не улыбался. Съехавшиеся мужики звали его, по-моему, несколько издевательски – «настоящий полковник». Но, на удивление, он не обижался на это.
«Настоящий полковник» собрал в условленном месте своих самых испытанных друзей, с которыми воевал или ходил в одной связке на восхождения. Они были надёжными мужиками без бравады: ценили и любили жизнь, но могли отдать её за друга, когда все другие возможности были исчерпаны. Все любили собак и приехали сюда со своими питомцами, взяв на себя ответственность за наши жизни перед Богом и своими семьями. И всё это для того, чтобы вернуть сына Лютого и ещё пятерых, никому не известных в этой компании мальчишек.