– Крикнешь – убью, – шепотом предупредил «галантный» ухажер. – Поняла?
Арина поспешно кивнула: нож упирался острием в бок, больно царапал кожу.
В машине ее покинула последняя надежда выпутаться, спастись. Может быть, это всего лишь кошмар, который иногда ей снится? Когда свернули к Пустоши, Арина почти поверила, что она спит и видит жуткий сон, – ведь частенько ночами она «оказывалась» среди осин и берез, белеющих в лунном свете… там, у подножия холма, в неподвижной, тяжелой тишине, когда ничто не шелохнется, ни лист, ни травинка. Когда становилось очень страшно, Арина просыпалась. Но не в этот раз.
Кроме нее и пьяного парня с ножом в автомобиле был водитель. Он сидел за рулем, не поворачивался и молчал, как немой. Его крепкий, литой затылок блестел, покачивался в такт движению. «От такого пощады не жди», – подумала Арина. Если бы она могла молиться, то молилась бы. Но она не могла. Страх заполнил ее всю, лишил воли.
Шофер вел машину по грунтовке, потом съехал в лес, остановился между деревьев. Фары выхватывали из темноты наполовину голые кусты, чахлые березки. У холма, перед пологим подъемом, выросла молодая рощица; она переходила в зрелый осинник чуть выше.
– Останься здесь, – коротко сказал водителю молодчик с ножом. – Жди.
Арина стучала зубами от холода и нервного озноба, ее ноги с шелестом, с хрустом проваливались в опавшую листву. Казалось, этот звук разносится по всему лесу. Неужели никто не услышит, не придет на помощь?
– Иди вперед, – приказал похититель, грубо подталкивая ее в бок.
За кустами он повалил ее навзничь, придавил своим телом и начал беспорядочно, жадно целовать ее лицо, шею, нырнул рукой в вырез платья, рванул. Арина закричала: большой сук впился ей в спину, прямо в лопатку… от боли потемнело в глазах…
Возня, треск веток, шорох листьев, застилающая сознание боль мешали ей слышать, как подъехал еще какой-то автомобиль, как после короткой борьбы упал рядом с открытой дверцей «мерса» бритоголовый шофер и как метнулась в кусты, на ее сдавленные стоны, темная фигура. Кто-то попытался оторвать от нее разъяренное потное тело, алчущее ее плоти, – Арина извернулась, но не смогла сбросить с себя тяжелого, сильного зверя. Не отпуская женщины, он сделал резкое движение, доставая откуда-то из кармана или из-за брючного ремня твердый предмет, блеснувший и громко, молниеносно плюнувший огнем…
Защитник Арины упал, но она этого не видела, она плохо соображала, изо всех сил отбиваясь от вновь навалившегося с хрипом, с яростной жестокостью охмелевшего от страсти самца, которому мешают осуществить желаемое. Он вывернул ей руку и, задирая юбку, впился железными пальцами в нежную кожу бедер… вдавливая Арину в землю, на тот самый сук, что острием пробивал теперь ее позвоночник… Ей казалось, она кричит, – но только сдавленное дыхание со свистом вырывалось из ее искусанных в кровь губ…
