— Нет. Я вот для Милки отберу у другой такой же милки! — усмехнулся он. — На каком же это вы этаже живете? — спросил он, следуя за девочкой.
— На пятом, дяденька. А ты только Милке можешь сладкие вещи достать? — продолжала девочка, и видно было, что в этот момент она не скрывает своей зависти к бежавшему впереди нее шпицу, для которого так легко, оказывается, достать вкусные пирожочки…
— Пока только Милке! — разочаровал ее Адамейко. — Но ты подожди, Галочка, — скоро и для людей отбирать будем… — опять непонятно для нее продолжал Ардальон Порфирьевич.
— А папе моему дадут коржики? — не оставляла теперь своей словоохотливости маленькая Галочка, забив свой рот сдобным мягким хлебом.
— Вот именно — папе! — опять горячо сказал Адамейко. — Твоему папе… твоему папе… — запыхавшись, повторял он, остановившись на площадке четвертого этажа. — Фу, отдохну я гут минутку, Галочка…
Сзади кто-то быстрыми шагами подымался по лестнице, словно нагоняя их. Так и оказалось.
— Простите, гражданин! — услыхал Ардальон Порфирьевич уже совсем близко сзади себя, чей-то незнакомый голос. — Скажите, пожалуйста, на какой площадке живет наборщик Сухов?
Адамейко оглянулся: ниже на пол-этажа стоял человек в парусиновом пальто и с таким же портфелем в руках.
— Выше этажом, — пояснил Ардальон Порфирьевич и продолжал подыматься вслед за девочкой, добежавшей уже почти до самых дверей своей квартиры.
— Спасибо! — ответил снизу человек и, к удивлению Ардальона Порфирьевича, начал быстро спускаться по лестнице.
…Когда Галочка позвонила, Адамейко вздрогнул, и глаза его сквозь дверь, мысленно, вновь увидели волнующий образ Ольги Самсоновны.
На пороге открытой двери стоял Сухов, сзади него — никого не было.
— Можно? — спросил Ардальон Порфирьевич и протянул Сухову руку…
Первые минут десять прошли в ничего не значащих разговорах. Но они были не совсем обычны, — как случается то всегда, когда встречаются хорошо знакомые друг другу люди, — и оба собеседника, Сухов и Ардальон Порфирьевич, отвечая друг другу, внимательно теперь каждый наблюдали один за другим. Задача обоих облегчалась тем, что в комнате, кроме них, никого не было: Галка убежала зачем-то на кухню, а Ольга Самсоновна возилась по соседству с больным Павликом и еще не выходила.
Живо поддерживая разговор и даже проявляя в нем инициативу, Адамейко в то же время присматривался к своему собеседнику и несколько раз оглядывал всю комнату, словно хотел запомнить каждую мелочь.
