День триста двадцать второй. Сегодня праздник — 7 Ноября. Встали часов в одиннадцать и занялись общей уборкой. Мы с Максимом убираем, Борис гоняет дизель, готовит завтрак. После того как через станцию прошёл поезд, здесь кругом разгром и грязь. Наконец часа в три дня прибрали, переоделись и сели за праздничный стол. Тосты — за далёкую Родину, за благополучное завершение зимовки.
Вечером у нас баня, потом праздничный ужин, всего завались, но ни икра, ни крабы, ни свежие яйца и мясо не идут здесь. Мы были способны лишь выпить пару стопочек вина да лениво поковыряться в яствах.
Странно, в такой праздник мы сидим только втроём на этой заброшенной станции. Даже не очень верится, что где-то что-то есть, даже Мирный…
Поезд сегодня с утра авралил. Прошёл он всего семь километров и был вынужден бросить 4,5 тонны авто— и 1,5 тонны авиабензина, продукты пришлось перегрузить.
День триста двадцать третий. Сижу, слушаю передачу из Москвы, слышен смех, жизнь улиц, веселье… До пяти часов вечера, без отдыха вдвоём с Любарцом делали волокушу для выравнивания испорченного пургой аэродрома. Завтра начнём наконец установку косы термометров в снегу. Это уже моя «наука». Сейчас ещё молотит дизель, его вода обогревает станцию, на ночь мы двигатель выключаем. Если вечером в доме плюс 25, то утром в кают-компании замерзает вода. Ужасная сухость в воздухе, поэтому пьём компот в гигантских количествах.
День триста двадцать четвёртый. Перешли на нормальный распорядок дня. Подъем в восемь, умываемся, завтракаем и приступаем к работе. Холодина на станции утром страшная. С утра Боря Шафорук, кряхтя и содрогаясь от боли, идёт заводить свой АТТ, надо «катать» аэродром. Катать его — это уже моя работа. Ведь Борис старается не быть на улице.
К тягачу прицеплялось странное сооружение из брёвен, которое я возил взад-вперёд по взлётно-посадочной полосе, уплотнял её и выравнивал неровности. Эта работа заканчивалась часов в одиннадцать. После этого я угонял тягач подальше в сторону, зная, что приближается время «бомбёжки», которой занимался самолёт Ил-14 (он сбрасывал нам бочки с горючим). Ил-14 не мог здесь сесть, а запас горючего нужен был, чтобы заправиться самолётам Ли-2. Они прилетали к нам из Мирного с посадкой и нуждались в дозаправке на обратный полет. Обычно Ил-14 появлялся в полдень. Он летел низко, метрах в ста над поверхностью, оставляя за собой два длинных белых шлейфа, надсадно ревел моторами, снизив до предела скорость, и заходил на специальную площадку для «бомбёжки». Уже видно, как вниз летит продолговатая, очень чёрная на фоне снега и неба бочка с горючим. Она летит медленно, падает в снег, образуя нечто подобное взрыву, а потом, долго подпрыгивая и кувыркаясь, скачет вдогонку за самолётом. А через несколько минут Ил-14 снова появляется из облака, которое сам же создал своим первым заходом, и вниз летит ещё одна бочка. Так за рейс самолёт сбрасывал восемь-девять бочек.
