– Ты связал меня, – с горечью произнесла Марьяна. – Тоже мне, отец называется…
– Так было нужно, голубка моя. Главное, жива ты… Кто знает, что с тобой там бы сталось! – Лупин провел мозолистой ладонью по ее коротко стриженным белокурым волосам. – Отец на все пойдет, чтобы дочь спасти! – промолвил Александр Григорьевич, и в глазах блеснули слезы. – Неужто я напрасно сюда тащился?
– Эх, папенька, – Марьянка напряженно вглядывалась в возвращавшихся казаков. Раненые несли убитых. К реке согнали еще сотни три пленных, которые готовились к скорой смерти.
– Помоги мне, порежь ногу, – решительно приказала Марьянка.
– Доченька… – взмолился Лупин. – Ты на себя руку поднимаешь…
– Помоги же! – пронзительно взвизгнула она. – Или я всем скажу, что ты нарочно связал меня!
И Лупин взмахнул ножом.
– Где Иван? – не застонав даже, Марьянка похромала к воротившимся. – Вы видели его? Он жив? Кто знает, где Машков?
Раненые только плечами пожимали. И только один, с засевшей в плече стрелой, ткнул пальцем в сторону города.
– Машков с попом к мечети побежали! Я их там видел, они еще муллу трясли.
И казак пошел к Лупину.
– Стрелу достать сможешь?
– Водки-то дать, чтоб не так болело? – вместо ответа спросил лекарь-коновал.
– Я тебе не баба, потерплю!
– Садись тогда, коли не баба, – Лупин вытащил из-за пояса нож, поточил его о камень, потрогал пальцем. Потом дал казаку деревяшку и кивнул. – Зубами вот зажми, а то язык еще прикусишь.
Дернул рукав рубахи, ощупал стрелу. Наконечник, на счастье, засел не очень глубоко. На мгновение Лупин забыл о дочери, а когда снова обернулся, Марьянка была уже далеко.
– Борька! – крикнул он в отчаянии. – Твоя нога! Ты ж ранен, черт!
– Оставь его, Ермак и так огольца ищет, – остановил Лупина раненый.
Александр Григорьевич смолчал, а потом сделал надрез, достал наконечник стрелы из плеча казака, изо всех сил сдавливающего зубами ветку.
Глава восьмая
ЗАХВАЧЕННЫЙ ГОРОД И ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ
Иван Матвеевич Машков был просто счастлив.
В мечети сокровища буквально валялись под ногами. Золотые лампы, усыпанные самоцветами сосуды для масла, серебряные сундучки и ковры, вышитые шелком. Взять один такой ковер, сгрудить в него все дары божьи и завязать узлом. И никакой такой Аллах против не будет!
Машков отобрал золотой подсвечник, серебряный ларец и кинжал, ножны которого были усыпаны драгоценными камнями. Пришлось только повозиться с отцом Вакулой, казачьему душеспасателю тоже хотелось забрать эти вещи себе. В конце концов, Машков не выдержал и просто толканул святого отца кулаком в грудь.
