Уилсон выждал немного и заговорил:
— Если вы меня спросите, мистер Акерман, то я вам скажу, что видеокамера — это порочное изобретение. Память снисходительна и всепрощающа. Греки обожествляли ее и назвали Мнемозиной. Со временем приукрашивает самое плохое, сглаживает наиболее острые углы. Но машина ничего не прощает. На видеопленке события остаются навсегда, грехи повторяются. Вы можете восстанавливать крайне неприятные вам моменты один за другим, и так до бесконечности. Поэтому позвольте дать вам бесплатный совет, сэр. Избавьтесь от этих проклятых кассет, дайте памяти шанс, как сказали бы греки, применить живительный бальзам времени.
Акерман уронил руку вдоль стула, на глазах выступили слезы.
— Не могу, — сказал он. — Я все еще ее люблю, и эти пленки — единственное, что у меня осталось. — Он опустил голову на письменный стол и больше ее уже не поднимал.
Уилсон, прихватив посуду, на цыпочках вышел из каюты и поднялся на палубу. Он прошел к носу яхты и долго стоял под солеными брызгами, наполняя легкие чистым воздухом. Дул свежий ветер. Африка была где-то справа по борту. А внизу, в темном и затхлом офисе, время остановилось. Там не было ни ослепительно ярких атлантических дней, ни штормовых атлантических ночей. Там, пока со всего мира собирались данные о кукурузных фьючерсах, всегда оставалось полсекунды до того, как жена Акермана испытает оргазм.
17 октября на горизонте появился Корву, составная часть Азорского архипелага. Остров вынырнул из серого моря слабо очерченным серым же силуэтом, накрытым облаками. После почти трех недель плавания было трудно поверить в то, что существует нечто твердое и неподвижное, сложенное из камня. «Компаунд интерест» обошла остров за четыре часа. Корву был невелик, не более пяти миль в поперечнике. Капитан предложил Уилсону свой бинокль. Уилсон приник к мощным окулярам. С полдюжины белых, похожих на коробочки, домиков стройной колонной поднимались наверх по склону холма из вулканического камня, в небольшой гавани качались на якорях несколько рыбацких лодок.
— Неужели город?
— Да, городок Розариу, — подтвердил Амундсен. — И вдобавок очень старый. Некоторое время назад мощный шторм повалил дуб на площади. В его корнях нашли горшок с финикийскими монетами. Диву даешься, как подумаешь, до чего бесстрашными были древние моряки. Проделать сюда весь этот путь от североафриканского побережья в галерах, которые были просто-напросто большими гребными лодками. Черт побери, ведь до Африки отсюда более тысячи миль! Эти бедолаги, наверное, хотели достичь края земли.
