— Ты с ума сошла.
— Ничуть. Я тебе говорила, помнишь? Двое из команды сбежали, чтобы пожениться. Капитан не хочет повторения подобного казуса. Нам следует притворяться, по крайней мере до тех пор, пока яхта не достигнет Азорских островов. Не горюй. Это всего несколько недель ходу.
— При чем здесь Азорские острова?
Крикет не ответила. Она еще раз поцеловала Уилсона и взяла бутылку.
— Выпей, — сказала она. — Мы должны быть на борту «Компаунд интерест» в полночь.
Они быстро покончили с вином, расплатились, повесили на плечи сумки и вышли из ресторана. Шли тихо, попадая то в свет фонарей, то в тень между ними, словно заговорщики, а море шептало им в спины неразборчивые обещания.
Бледные фонари вдоль берега реки. Джунгли, полные тишины. Человечки в подлеске держат у подбородков карманные электрические фонарики, подобно детям на вечеринке, посвященной кануну Дня всех святых. Вдруг из ниоткуда раздается визг, полная луна на черном небе становится красной, река начинает бурлить и пениться, и что-то древнее всплывает на ее поверхность, что-то ужасное…
Уилсон проснулся от внезапного удушья, тенниска насквозь промокла от пота. Тьма была кромешная. Глубокая тишина струилась отовсюду, одновременно знакомая и необычная. Чувствовалось движение вперед. Рядом раздавалось чье-то мерное дыхание. Уилсон испугался: если он сейчас же не глотнет свежего воздуха, то умрет.
Он слез с койки и по наитию рванулся наружу. Инстинктивно нашел узкий коридор, поднялся по трапу и, наконец, оказался на соленом ветру, в туманной темноте теплой ночи. Здесь его легкие расправились, и он бессильно опустился на палубу. На него нахлынули события последних двадцати четырех часов. Он был на борту «Компаунд интерест», которая шла по Атлантическому океану курсом юго-юго-восток, направляясь к Азорским островам. Он отплыл в полночь, не желая расставаться с красивой женщиной, и еще потому, что ему надоела обыденщина, а также по другим причинам, в которых пока как следует не разобрался. Он не сомневался, что верность решения подтвердится, стоит только улетучиться паническому настроению. В конце концов, что хуже: утонуть в морской пучине из-за шторма или медленно опускаться на житейское дно под давлением повседневной рутины?
Отдышавшись, Уилсон встал и посмотрел вдаль. Там, за полоской темноты, маячил континент, над которым стояло зарево городских огней. Уилсон подумал об освещенных для ночных игр бейсбольных площадках, о переполненных барах, о колоннах машин на шоссе в час пик, об Андреа, спящей сегодня в одиночестве, и почувствовал колоссальную тяжесть всего того, что оставлял позади.
