— Проверка, — недовольно пробурчал сержант Женя и, кинув в рот зубок чеснока, поплелся к воротам.
Сержант Коля дыбанул в приоткрытое окно и вдруг засуетился. Нашарив закатившуюся под стол фуражку, он с криком «Ховайте водку!» подхватился и вылетел вслед за напарником.
Мы с Игорем принялись собирать со стола пустые и полные бутылки. Володя сгреб остатки закуски в урну, помог запихать посуду в огромный шкаф, набитый почему-то березовыми вениками, и мы чинно расположились на стульях, уткнув носы в прошлогодние газеты, кстати подвернувшиеся под руку во время уборки.
Минуту спустя раздался визгливый скрип отворяемых кладбищенских ворот и сдвоенное урчание «волговских» моторов. Это мне очень не понравилось и заставило развернуться лицом к окну. Увидев, как на территорию въезжают одна за другой сразу две черные «Волги», я начал потихоньку трезветь.
Встречаться с какими бы то ни было проверяющими мне не светило. На кладбище я отирался нелегально, хотя все об этом прекрасно знали. Наличие документов с московской пропиской никакой роли здесь не играло, работодатель — в случае со мной, Володя — полностью отвечал за своих людей перед комендантом, с ментами все было увязано и они вопросов не задавали. О комплексных моссоветовских проверках, плановых муровских налетах и сверхплановых акциях КГБ нас обычно предупреждали загодя. Пока власти шерстили кладбище, лишние люди, вроде меня, коротали время в уютной пресненской шашлычной «Домбай» или шли пить пиво на Ваганьковский рынок.
Но иногда в отлаженном механизме коррупции что-то не срабатывало и проверка обрушивалась, как снег на голову. Тут уж каждый выкручивался, как умел, свято соблюдая сицилианский закон «omertta». Попался — молчи и жди, тогда выкупят. Откроешь рот, здесь же, на Ваганькове и похоронят. Кого с оркестром, а кого тихо и незаметно, без занесения в книгу регистрации.
Свято чтя традиции, я шепнул Володе, что обрываюсь и выскользнул из дежурки. Уходить, далеко не стал. Метрах в двадцати была удобная лавочка, откуда хорошо просматривалось все пространство от ворот до церкви, на ней я и пристроился. Густой кустарник надежно прикрывал меня от ненужных глаз, я же отлично мог видеть и слышать все происходящее.
«Волги» неспешно развернулись у начала центральной аллеи и подкатили к распахнутой двери дежурной комнаты милиции. Серия ММГ на номерах машин и антенны радиотелефонов прямо указывали на принадлежность прибывших к лубянскому ведомству, а вылезшие из машин и окружившие милиционеров мужики прям-таки излучали своим видом наследие железного Феликса. Вот только трое из них были для оперативников явно староваты и передвигались как-то вальяжно-начальственно.
