— Красиво стоят, — сказал мэр, показывая вниз на выстроившихся для парада полицейских.
Ничего, сухо подтвердил коммандант, вынужденный от размышлений о былом великолепии снова вернуться к серой действительности. Он посмотрел туда, где пятьсот человек, лицом к трибуне, ожидали прибытия начальства. На его взгляд, ничего великолепного и даже просто красивого не было ни в этих шеренгах, ни в стоящих позади них шести бронемашинах-«сарацинах»[6]. Вертолет опустился на землю, и, когда его винты перестали вращаться, коммандант помог мэру спуститься и проводил его к трибуне. Полицейский оркестр заиграл бодрый марш, а в нескольких железных клетках разразились лаем и рычанием шестьдесят девять сторожевых собак. Обычно в этих клетках сидели ожидавшие суда негры-заключенные, но сегодня по случаю проведения парада клетки освободили.
— Я за вами, — сказал коммандант у подножия лестницы, ведшей на возвышение к трибуне. Там, наверху, высокий стройный лейтенант держал на поводке огромного добермана-пинчера, зубы которого, как успел с тревогой заметить мэр, были злобно оскалены.
— Нет, только после вас, — ответил мэр.
— Вы первый, я настаиваю, — продолжал уступать дорогу коммандант.
— Послушайте, не стану же я драться там, наверху, с этим доберманом, — сказал мэр.
Коммандант Ван Хеерден улыбнулся.
— Не беспокойтесь, — ответил он. — Это чучело. Это и есть та самая награда.
Он неуклюже взобрался на возвышение и коленом отпихнул добермана в сторону. За начальником полиции поднялся и мэр.
— Лейтенант Веркрамп, руководитель местного отделения службы безопасности, — представил наверху коммандант стройного лейтенанта.
Лейтенант улыбнулся холодно и как-то печально. Мэр уселся на предназначенное ему место. Он понял, что его познакомили с представителем БГБ[7] — Бюро государственной безопасности, организации, которой не было равных в деле пыток подозреваемых.
— Скажу несколько слов, — предложил коммандант, — а потом вы вручите награду. — Мэр кивнул, соглашаясь, и коммандант направился к микрофону.
— Господин мэр, леди и джентльмены, офицеры южноафриканской полиции! — прокричал он. — Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы отдать должное героям, вошедшим в историю Южной Африки. И в частности, почтить память недавно ушедшего от нас констебля Элса, трагическая гибель которого лишила город Пьембург одного из лучших полицейских.
Громкоговорители разносили над плацем многократно усиленный голос комманданта, в котором не чувствовалось и следа той неуверенности и тех колебаний, какие испытывал начальник полиции, произнося имя Элса. Идея вручить в качестве награды чучело добермана принадлежала лейтенанту Веркрампу. Коммандант согласился, довольный уже тем, что эту штуковину наконец-то заберут из его кабинета. Но сейчас, оказавшись перед необходимостью произнести панегирик в адрес покойного Элса, коммандант уже не был уверен в том, что его посмертное награждение было удачной задумкой. При жизни Элс подстрелил, находясь при исполнении служебных обязанностей, больше черных, чем любой другой южноафриканский полицейский. К тому же он постоянно нарушал законы о нравственности
