Дальнейшее хорошо известно. Введя Россию в контекст мирового сообщества государств (частично это совершил уже Сталин) большевистские цезари стали проповедовать производительность труда, а не мировое братство людей труда. Перейдя на терминологию капитализма, они незаметно для себя перешли и на практику капитализма. До 1985 года это был ещё государственный капитализм, в 1991 ворвался бандитский хищнический.
Следовало устоять. Надо было наотрез отказываться играть в западные игры. Ибо установление единого мирового экономического пространства автоматически влечёт за собой появление единого мирового политического пространства. Что и случилось неизбежно. Возникло единое мировое правительство. Это — семь наиболее экономически развитых стран мира и их лидеры. Подобная глобализация, как её сейчас называют, уничтожает свободы отдельных стран и целых регионов. В то время как регионализация, самостоятельность и сепаратизм способствуют свободе народов (и личностей). Помните о провале революции 1917 года всегда!
лекция тринадцатая
За что бороться?
У Национал-Большевистской Партии были два документа, считавшиеся основами ее идеологии. Это «Программа НБП», опубликованная некоторое количество раз в газете «Лимонка» и брошюра Дугина «Цели и задачи нашей революции».
Тут я должен признаться, что мне, как председателю Партии, «Программа НБП» всегда виделась уступкой публичной политике, этаким укороченным, упрощённым и вульгаризированным переводом на язык обывателя. Нужный вульгарный документ, по которому партия не жила (ну разве что по нескольким пунктам, в частности, задача изменения границ, и определение «кто есть русский» было абсолютно идентично нашему практическому критерию при отборе членов партии), но который выдвигала на обозрение публики. Публике же наша программа казалась ужасной и чрезмерно экстремистской. В моих же глазах документ выглядел крайне нерадикальным.
Прежде всего, и партия, и я, основываясь на опыте нескольких избирательных компаний глубоко презирали тотально телеуправляемого избирателя, и как следствие — всю систему якобы демократических выборов. Было ясно видно, как, оправившись от испуга 1991—1993 годов, старая номенклатура быстро научилась манипулировать выборами. Поэтому дурным нонсенсом выглядела выборная Палата Парламента (практически это было сохранение ГосДумы) в программе НБП. Выбирать мы никого не собирались. Правда, я вставил в программу НБП Палату Представителей из 900 человек, не выбираемую, но назначаемую народом каждого региона — десяток самых достойных людей региона. Так что получалась смесь демократии с государством в стиле Петэна, это в военной Франции была Палата Представителей. Привнесённая Дугиным лепта: мы перенесли в нашу Программу экономическую модель югославского социализма. Когда предприятие является частным, если в нём не более 5 рабочих, кооперативным, когда рабочих до 55; в собственности рабочего коллектива — до 555; и государственным, если рабочих свыше 5555. Если я не ошибаюсь. Вся эта мелкая арифметика так и стоит в нашей программе, и мне за неё стыдно, признаюсь, за эту арифметику.
