Но стоявший перед ней джентльмен и бровью не повел.
Филиппу всегда привлекали мужчины поэтической наружности, с одухотворенными, бледными лицами, а мистер Каннингтон больше походил на загорелого, крепко сколоченного сквайра, который называет свою корову Мейбл и, понюхав землю, определяет, что пришла пора сеять.
– Мистер Уолтерс?
Филиппа вздрогнула и насторожилась. Должно быть, сказывается недоедание. Она должна сконцентрироваться! Ее жизнь и, вполне возможно, жизнь ее отца зависят от того, удастся ли ей получить это место. Она шагнула вперед и пожала протянутую широкую руку, которая уже несколько секунд висела в воздухе. Джентльмен явно не сомневается в том, что перед ним мужчина.
Филиппа чуть не взвыла от боли, когда Джеймс Каннингтон мощным рукопожатием едва не сломал ей пальцы.
Джеймс Каннингтон кивнул слуге:
– Спасибо, Денни.
Он жестом указал на стоявшее напротив мягкое кресло.
– Боюсь, объявление было не слишком информативным. – Он произнес это почти извиняющимся тоном. – Никогда раньше не давал объявлений.
Филиппа опустилась в кресло, испытывая полный восторг. Мало того, что Джеймс Каннингтон не узнал ее, так он еще не имел ни малейшего представления о том, как проводить собеседование при найме гувернера.
– Несколько претендентов на это место ушли, узнав, что я, не обремененный значительными средствами холостяк, собираюсь нанять наставника для невежественного, в прошлом беспризорного мальчишки, живущего сейчас в этом доме.
Ожидая ее реакции, Каннингтон откинулся в кресле, положив руки на массивный стол.
Филиппа кивнула и негромко откашлялась. Она должна говорить низким голосом.
– Я ценю вашу откровенность, мистер Каннингтон. Возможно, в свою очередь, мне следует сообщить вам, что в последних четырех местах, куда я обращался, мне было отказано по причине моей молодости, отсутствия опыта и рекомендаций.
Она откинулась на стуле и скрестила ноги, копируя его позу, хотя шов нещадно натирал внутреннюю сторону бедра.
Мистер Каннингтон наклонил голову.
– Вы любите детей?
Ей не приходилось иметь с ними дела.
– Смотря каких.
– А как насчет строгости и порядка?
– В целом я – за. Однако наказание должно быть соразмерно проступку.
– Вот как. Интересно, но уклончиво. Что бы вы сделали, если бы ребенок, например, украл яблоко из соседского сада? Взялись ли бы вы за розги?
Филиппа попыталась вспомнить собственное детство.
– Нет, вряд ли от этого будет толк. Он пойдет и сорвет еще одно, желая доказать, что не боится меня. А вот если ему придется провести целый день за чисткой яблок в кухне того же соседа, пожалуй, это принесет больше пользы.
