Мальчишка долго молчал, потом взъерошил свои вихры и угрюмо кивнул.
– Ну хорошо. Твой секрет не покинет этой комнаты. А как насчет моего?
Робби поднял голову и окинул ее оценивающим взглядом.
– А ты неплохо соображаешь для девчонки.
– Спасибо. – Она уперлась локтями в колени, подперев подбородок ладонями. – Если читать ты не умеешь, то нет смысла начинать с книг. Сегодня днем я найду грифельную доску, и завтра с утра начнем учить буквы. А пока чем бы ты хотел заняться?
Он моментально бросился к двери.
– Постойте, господин Роберт! Я не сказала, что вы можете идти.
Мальчишка остановился.
– А жаль, черт возьми, – печально произнес он.
Филиппа покачала головой. Но смеяться над его ужасной речью не стала.
– Возможно, для начала мы попрактикуемся в обиходных выражениях, которые в течение дня может использовать молодой джентльмен.
Мальчик прищурился и упрямо выпятил челюсть.
– А что за выражения?
– Начнем, например, с такого: «Доброе утро, мистер Уолтерс, Надеюсь, вы хорошо спали? Похоже, сегодня будет неплохая погода».
У Робби задергался нос, и он потер его относительно чистым запястьем.
– Здрасте, мистер Уолтерс. Погода… вроде… ничё…
Робби покраснел как свекла и разразился такой шокирующей тирадой, слова которой не следовало знать ни одному ребенку его возраста.
Филиппу не столько поразили сами слова, сколько то, что они были ему известны. Что за свою короткую жизнь он успел их узнать.
Скрыв огорчение, Филиппа посмотрела мальчишке в глаза.
– Неплохо, – нехотя произнесла она. – Немного ограниченно лексически, но неплохо.
– Что значит «ограниченно лек… лексически»?
– Язык трущоб довольно примитивен и вульгарен, то есть прост и груб. Настоящий знаток ругательств должен знать больше, чем несколько неприличных слов.
– Ты смеешься, ведь так? Ты даже не бранишь меня, но ведь ты леди!
– Да, но я образованная леди. Поэтому могу произнести и кое-что поинтересней.
– Ха! Хотелось бы услышать.
Она откинулась назад и по-русски загнула такое трехэтажное коленце, которое восхитило бы мужиков в любой русской деревне. По мере того как слова слетали с ее языка, глаза у Робби становились все шире, а рот сам собой открылся от восхищения. Когда Филиппа замолчала, он звонко причмокнул.
– Ух ты! Ну и здорово! – Он глубоко вздохнул, очевидно, потрясенный ее виртуозностью. Потом засунул палец в ухо и покрутил его в задумчивости. – А меня такому научишь?
– Если хочешь. Только уговор: мы с тобой будем меняться, я тебе одну совершенно неприличную фразу на русском языке, ты мне одну фразу на литературном английском языке с идеальным произношением.
