Я засыпал вопросами Эвмея, который часто гоняет свиней на убой во дворец — для пиров женихов. Встречается ли с женихами Пенелопа? Кому из них она отдает предпочтение?
— Не может быть, — сказал я Эвмею, — чтобы такая красивая молодая женщина, как Пенелопа, могла держать их на расстоянии, ничем не поступаясь. Кто из женихов, по-твоему, пользуется ее особым расположением?
— Откуда тебе ведомо, чужеземец, что Пенелопа красива и молода?
— Одиссей часто мне рассказывал о ней. В перерывах между битвами воины всегда подолгу беседовали о своих женщинах.
Эвмей — простая душа, он не способен ни в чем подозревать свою царицу, которую любит, по его же словам, как богиню Олимпа.
— Но и у богинь Олимпа, — возразил ему я, — есть свои любимцы, и нередко богини ведут себя очень вольно, совсем как блудницы.
Эвмей на эти мои слова обиделся и, размахивая руками, стал громко упрекать меня:
— Попридержи язык, если не хочешь, чтобы тебя выгнали из этого дома. Что за непристойные речи слышат мои уши от чужестранца, которого я приютил под своей крышей? Как смеешь ты говорить о блудницах и бросать тень на царицу Пенелопу?
— Быть может, мой язык подвел меня и я оскорбил богинь Олимпа, — ответил я Эвмею, — но уж Пенелопу я никак не хотел оскорбить.
— Я знаю, — заметил Эвмей, — что в главных у женихов ходит Антиной, но это не значит, что его выбрала Пенелопа. И еще я слышал, что между женихами бывают ссоры и что Антиной, самый красивый и смелый из них, сумел всех себе подчинить. Больше я ничего не знаю, и то, что я тебе сказал, о чужеземец, — всего лишь болтовня служанок из дворца, а они все сплетницы и ненавидят друг дружку не меньше, чем женихи Пенелопы.
— Но сколько их, этих женихов?
— Мне известно, что они заполонили весь дворец, вот их сколько. А считать их я не считал.
— Десять? Пятьдесят?
— Мне доводится каждый день пересчитывать своих свиней, а женихов Пенелопы я никогда не считал. Думаю, их скорее пятьдесят, чем десять.
Я понял, что в одиночку мне не справиться с женихами, которые гораздо моложе меня, и прежде чем выступить против них с оружием в руках, надо как следует разузнать, чего они стоят. В надежде, конечно, что боги и фортуна меня не оставят своей милостью.
Я сопротивляюсь осаде женихов дольше, чем Троя сопротивлялась осаде ахейцев, но не измерить временем дела, мысли и чувства женщины, у которой нет, в отличие от Елены, ни стен, нн оружия для защиты. Я прожила не сдаваясь месяцы и годы, я сравнивала свою личную войну с той далекой войной, которую вели осажденные троянцы, и все еще надеюсь, что в один прекрасный день появится Одиссей и изобретет нового коня, чтобы дать мне свободу. Это было бы справедливее, чем сражаться из-за прелюбодейки Елены, которую Одиссей предусмотрительно не взял в жены
